— Я где-то читал, что есть один минус, — добавил Макс. — Если ты полностью обретешь один облик, тебе будет сложно или даже невозможно получить другой. Вот и выбирай, что тебе полезнее и важнее — тридцать-сорок процентов от любого облика, которых у тебя может быть целая коллекция, либо — все сто, но лишь от одного.

— Ничего подобного не слышала, — поморщилась девушка. — А ты, Макс, похоже, шаришь. Сколько уже обликов собрал? Штук пять есть, или больше уже?

Макс промолчал.

Мы смотрели, как потух огонь. Только после этого тело монстра начало рассеиваться хлопьями серого пепла, пока в конце концов на каменном полу не остался лежать кусок хитина.

— Эм… Как будем делить добычу? — нервным голосом спросил Макс.

— Полагаю, по праву последнего удара, — пожал я плечами.

Разумеется, меня душила жаба. Не могла не душить — это все-таки облик, которым, как читал уже я, можно как усилить свой бинт, так и получить совершенно другие способности, присущие паукам: например, карабкаться по стенам или проводить по полгода в спячке. Последнее вообще жизненно важно для тех, кто еду на форуме просит. Но, во-первых, ссориться с девушкой, которая убила с одного файербола громадного паука — дело глупое. А во-вторых, она действительно нанесла основную часть урона пауку, без нее я бы его до утра ковырял.

— Я не против такого разделения, — предсказуемо поддержала меня Клева.

— А вот у меня и у Кина облика нет, — залопотал Макс. — Может, лучше дать нам этот кусочек хитина, чтобы можно было спокойно добраться до выхода? А уже потом — верну его тебе. Ну, или Кин вернет — смотря кому его дать.

— Кин, у тебя действительно нет облика? — насмешливо спросила девчонка. — Мне просто показалось, что именно ты метался по пещере, как чертова молния.

— Я предпочту оставить это в секрете.

— Тогда я возьму облик сразу, — резюмировала девушка. — Похоже, с главной проблемой мы разобрались. Сейчас нам нужно найти выход, вернуться по своим следам и забрать тела мелких пауков.

Только вот я слышал из открытого тоннеля звонкие и громкие удары — будто к нам подбирается монстр с лапками побольше, чем были у почившего паука.

— А с чего вы решили, — медленно начал я, — что этот паук-переросток был нашей единственной проблемой?

— Я вас чую, — донесся до нас громкий голос молодой девушки. Только голос был низким, хриплым и безэмоциональным — таким тоном мог бы говорить мертвец.

От этого голоса меня пробрала дрожь. Наверное, подобное ощущение посещает в темной комнате детей, боящихся темноты — чувство, что за спиной находится что-то ужасное. Ощущение, будто некто тянет к тебе клешни и щупальца, готовясь сожрать и тело, и душу.

Судя по тому, что остальные застыли, их посетило то же самое ощущение.

Замешательство длилось не дольше пары секунд. Потом Клева спряталась за спиной Макса и снова полезла в поясную сумку, а я — передвинул бинт под рукавом кофты.

— Так так так… Людиш-шки! — прошипел голос. — Не думала, что вы сможете забраться так высоко, но вы лезете, лезете… А потом умираете!

Вышедший из туннеля монстр выглядел как гигантский паук с женским туловищем. Кожа у женщины была пепельного цвета, грудь ее была закрыта сплетенным из паутины корсетом. Каждая из паучьих лап была толщиной с деревянный столб электропередач. Гигантские руки паучихи достигали земли и оканчивались черными когтями.

Самым отвратительным было ее лицо. Если мертвый голос женщины был достаточно жутким, чтобы Максу неделями снились кошмары, но лицо паучихи было столь ужасным, что даже меня пробрало, несмотря на действующий облик.

На лице у паучихи не было кожи, словно она сгорела или кто-то содрал ее. Вместо кожи были только окровавленные мышцы. Острые челюсти чудовищно выпирали вперед и в стороны, на месте носа зияли дыры, а на верхней части этой уродливой головы находились восемь красных глаз.

Пока остальные боялись и дрожали, мой страх съедал разрастающийся бинт. Именно поэтому я нашел в себе силы спросить:

— Там, внизу, есть другие люди?

— Ты рассчитываешь на мою откровенность, человечек? Забудь. Ни один птенец Матери Пауков не станет откровенничать с мясом, бегающим на двух ногах.

Она уже дала мне пищу для размышлений, но я не отставал. Мой скучающий голос разнесся по пещере:

— Как я понимаю, живыми ты нас не отпустишь. Ну так хотя бы расскажи, кто нас убьет.

— Можешь называть меня Пещерной вдовой, малыш.

— Ненавижу пауков, — пробормотал Макс дрожащим голосом. — Но больше всего я ненавижу пауков, которые хотят меня убить и сожрать.

Я усмехнулся.

— Расслабьтесь. Мы можем победить.

Особенно если в теле гигантской паучихи течет кровь.