— Ай-ай, чего сразу клоун? Я Кей Ли — заместитель командира особого боевого отряда имперской службы разведки, пиковый Воин и просто красавчик! — ударил он кулаком по груди. — Прибыл, чтобы договориться о том, в каком ритме и в каких позах мы будем драть вон ту кучу собравшихся у подножья бородатых баб! — воитель махнул рукой в сторону армии северян.

На этот раз публика отреагировала намного благосклоннее. Послышались смешки и ответные шутки разной степени скабрезности.

— Кхм, — за спиной балагура раздался девичий хмык, который сразу заставил его заткнуться, а его слушателей обратить внимание на доселе незаметную невысокую фигурку. — У нас дела здесь, вообще-то. Если ты решил дать импровизированный концерт, то занимайся этим в свободное от работы время. Желательно, когда рядом не будет враждебной армии.

— Так точно, госпожа командир! — вытянулся во фрунт шутник. — Будет исполнено, госпожа командир!

— Пошли уж, бравый солдат Швейк… то есть Кей, — хмыкнув, сказала… девчонка?!

Да не, показалось! Просто у воительницы конституция такая. И лицо в темноте особо не разберёшь. Вон от неё как внушительностью шибает! Сразу видно — важная птица, пусть ростом мелкая и не сразу заметная.

Мысленно покивав этим умозаключениям, Кляйн увидел, как невысокая девушка-офицер хлопнула огромную птицу по крылу и та, словно бесплотное приведение, вспорхнула в воздух и бесследно растворилась в ночном небе. После этого, повозившись, брюнетка вытащила откуда-то мешочек, из которого, в свою очередь, достала круглую печенюшку, которую тут же отправила в рот.

«Тоже проголодалась, видать, — под тихий урк голодного желудка, не удовлетворившегося кипятком и парой мелковатых конфет, подумал Кляйн. — По небу в мороз лететь-то. Тут и на земле иной раз горный ветер так дунет, что до самой жопы промораживает».

Справа громко сглотнул слюну Пузо — главный кишкоблуд роты. Разведчица оценивающе взглянула на него, на Кляйна, на остальных. Вздохнула, а потом подошла к ним и протянула Кляйну увесистый мешочек.

— Думаю, вы проголодались сильнее меня, — под грозными взглядами капитана мужики попытались отнекиваться, но удивительно добрая к простому солдату воительница настояла на своём: — Я должна вознаградить вас за труд, хотя бы так. Увы, больше ничего подходящего у меня под рукой нет.

Когда неожиданные гости ушли вслед за капитаном, солдаты запереглядывались.

— Чё, братишка? Сладкий сегодня у нас денёк, а? — Нобору пихнул Кляйна в плечо. — Может, и не надо нам помирать будет?

— Дай-то боги, — покачал тот головой.

— Живы будем — не помрём. А покамест — айда в казарму! — поторопил их Пузо. — Погрызём господских гостинцев! Доброе оно дело — с кипяточком-то!

* * *

«Да уж, не зря я решила не откладывать визит к осаждаемым», — мелькнуло в голове, когда мы оставили кучку тощих, грязных и вонючих мужчин в потрёпанных, не всегда форменных тряпках.

Узнать в страдальцах солдат можно было лишь по оружию в руках и дисциплине, что позволяла этим людям сохранять какой-никакой порядок даже в условиях медленно, но неумолимо приближающейся смерти. Ну и по глазам видно, что общаешься отнюдь не с обывателями или, скажем, разбойниками. В общем, бойцы вполне заслуживали толики уважения... и угощения. Пусть я очень не люблю делиться едой, тем более сладким, однако в пространственном кармане ещё хватает стратегических запасов вкусняшек. А у солдатиков, судя по голодному блеску в глазах, нет ничего.

Вообще.

Так что проявить немного доброты и заработать пару пунктов репутации у местных вояк — а одарённые печеньем мужчины точно не станут секретничать о слишком молодо выглядящей и щедрой для старшего офицера девушке — вполне хороший вариант, даже если смотреть исключительно с рациональной точки зрения.

Укрепления производили двойственное впечатление. С одной стороны обветшалость и запустение: заколоченные окна казарм, покосившиеся крыши, следы ремонта которых были видны даже из-под слоя снега, редкие следы от разрыва снарядов. Да, стоит заметить: артиллеристы из северян отвратительные, даже несмотря на непонятно каким — но явно преступным, требующим внимательного расследования — образом появившиеся у них хорошие имперские пушки. А с другой — мощная основательность: видно, что толстенные коробки казарм и башен простоят века, не говоря уж о наружных стенах, которые не всякий S-ранг сходу расколупает.

Людские воители — это не туповатый монстр, они могут просто перепрыгнуть преграду, однако обширные поля колючей проволоки-путанки выступают здесь неприятным препятствием для большинства желающих. Избегать её не так чтобы просто, запутаться легко, а порвать сложно. Тем более что местные солдатики не считают ворон, а активно палят по затормозившим неудачникам. Вон, вороньи дроны заметили с десяток тел разной степени обледенения. А ведь большинство должны убрать.

Неплохая крепость, хоть и внешне обветшалая. Даже странно, что местные штабисты решили переселить гарнизон в другую… Которую генерал Джон и его подчинённые подозрительно быстро оставили, вновь перебравшись сюда.

Самих солдатиков тут насчитывалось, навскидку, тысячи с полторы. То есть примерно половина от списочного состава части. С одной стороны — нехорошо, что у бывшего наставника Отряда столько выбывших. Но с другой — так навешанной на Печеньку провизии и боеприпасов уж точно хватит, чтобы продержаться несколько дней интенсивных (а не таких, как в последние дни, лениво-осадных) боёв и даже немного отъесться перед маршем.

Хрустик, конечно, несёт на себе заметно больше груза. Всё же пусть я и раскидала значительную часть взятого в Столице арсенала по укромным местам и перевалочным складам, откуда свою долю привезённого оружия возьмут посредники, что работают с недружественными к режиму Сейки кланами и радикальной оппозицией, однако где-то пятая часть ещё нуждалась в подходящем для хранения месте. Тем не менее здоровенная тысячетонная многоножка, несмотря на свою вместительность, мало того, что не влезет во внутреннее пространство крепости, так ещё и переполошит весь лагерь — что, естественно, привлечёт ненужное внимание вражеской армии.