Они там, конечно, расслабились, мышей почти не ловят — мы с ребятами умудрились незаметно украсть аж двух солдат и одного офицера, которого позже сослуживцы обнаружили «вусмерть упившимся и захлебнувшимся собственной блевотиной» — но масштабные шевеления на территории противника точно не пропустят. Его светлость командующий Алан Фольц — хотя я бы сказала «его солнечность», от словосочетания «солнечный дебилизм» — конечно, тот ещё дурак, мнящий себя наделённым полководческими талантами гением, что должен непременно заработать массу заслуг, но в его окружение присутствуют и вполне дельные командиры.

По крайней мере, так считали расспрошенные нами «языки».

И если эти дельные командиры забьют тревогу и заставят северную версию Бироса к себе прислушаться, то это выльется в повышенную боевую готовность. А та, в свою очередь, может создать как сиюминутные проблемы для остальной команды, что сейчас аккуратно исследовала вражеские тылы, так и долгоиграющие осложнения, кои негативным образом повлияют на вероятность благополучного прорыва окружения и отхода наших солдат.

В целом, Хрустик и Печенька, неожиданно призванные посреди лагеря (а лучше над ним) войск Алана «Солнечного», столь удобно вобравшего почти всех солдат авангарда противника, с высокой долей вероятности разметают вражеские войска, обратив в бегство выживших. Но… вражеский предводитель слишком бездарен и вместе с тем влиятелен, чтобы его убивать вот так сразу. Если человек умудрился фактически подмять под себя руководство пусть второстепенным, но участком фронта, а потом, имея многократное превосходство в солдатах, артиллерии и воителях, забуксовать на одной единственной крепости, то разве стоит его убирать?

Таким руководителям в рядах врага, наоборот, нужно всемерно помогать! Холить и лелеять драгоценных (пусть и бесплатных) союзников в стане супостата, так сказать.

Насыщенность прифронтовой полосы солдатами на порядок больше, чем те пятнадцать-двадцать тысяч, что безуспешно штурмуют крепость с трёхтысячным, пардон, уже полуторатысячным гарнизоном. Поэтому в том, чтобы доукомплектовать хоть частично, хоть полностью разбитые штурмовые части из тех примерно полутора сотен тысяч, что сейчас охраняют дороги, сидят в гарнизонах или вычищают с территории королевства остатки имперских войск и лояльных к ним граждан, нет никакой проблемы. Понятно, что новые бойцы будут уступать предшественникам и в навыках и в вооружении, однако грамотный командир, вставший на место убитого идиота, вполне способен нивелировать данный недостаток и создать намного больше проблем, чем нынешний командующий с имеющимися у него в распоряжении нормально подготовленными бойцами.

Кстати, говоря о численности, некоторые источники оценивают силы противника на нашем участке фронта едва ли не в четверть миллиона. Не десять миллионов, как кричали об общей численности армии Северного королевства всякие паникёры, но тоже очень немало. Однако четверть миллиона набирается, если подсчитать вообще всех, включая уборщиков, кухарок и сформированные в поселениях дружины. (Сходным образом в своё время на Земле преувеличивали численность османских войск). Непосредственно воюет десятая часть этой орды. Да и если вводить коэффициенты для подсчёта боевой силы, то те сотни тысяч сравнятся с парой-тройкой дивизий толковых солдат, нормально оснащённых и снабжаемых. Но… цифры всё же напрягают.

Особенно если учесть что с нашей стороны всё куда хуже, хоть считая воителей и продвинутое вооружение, хоть нет.

Да и с возможными подкреплениями силам северян в лице воинов духа, которые способны ударить по находящимся на марше отступающим имперским войскам, тоже требуется что-то решить. Пара-тройка десятков даже не очень сильных воителей, посланных отомстить (или разобраться с угрозой в лице неожиданно всплывшей группы убийц во главе с тейгуюзером), пускай вряд ли сумеют достать меня, однако же они способны сделать очень много плохого моим будущим союзникам. Всё-же местные воители и так держатся на морально-волевых, а я сопровождать медлительный обоз не стремлюсь. Хватает иных важных дел, которые чем раньше начать делать, тем лучше. Поэтому требуется устроить всё так, чтобы врагам стало не до мести, отправки зондер-команды или чего-либо иного в том же духе.

Но сначала хочется поговорить с генералом Джоном. А то мало ли? Вдруг я зря рассчитываю на него и его подчинённых, как на будущих союзников?

Или это даже не тот Джон, о котором я думаю.

Генерал встретил нас в штабе вместе с несколькими своими офицерами. Смотрели на нас, признаться, изрядно настороженно: бывший главный инструктор Отряда (наш наставник и местный генерал таки оказались одним человеком) прекрасно представлял, кто мы такие и чем занимаемся. Так же, как и понимал, что получи юные убийцы и каратели с промытыми гипноиндукторами мозгами, вдобавок плотно сидящие на наркоте, такой приказ, и ликвидация бывшего наставника станет скорее вопросом исполнения, а не выбора: делать — не делать.

И не могу сказать, что эмоции, считываемые с осунувшегося плечистого здоровяка с потускневшим хвостом почти красных волос, будили во мне обиду или непонимание. Прекрасно помня себя версии «полгода назад», трудно не согласиться с настороженностью: ведь поступи нам указание на ликвидацию — и моя группа его бы выполнила. Пусть с тяжёлым грузом на душе, но все, и я в том числе, приложили бы максимум усилий для устранения даже такой, некогда союзной цели, несмотря на испытываемые чувства и внешние обстоятельства.

Всё-таки это сейчас у меня (да и у ребят тоже, хоть и в меньшей степени) гораздо больше свободы, как внутренней, так и внешней, а раньше дела обстояли совсем иначе.

Могла ли я подумать после того, как сбежала сестра, а Маркус со своим прихвостнем Клаусом посадили меня на новую, ещё более убойную наркоту, что всего через полгода эти уроды, вызывающие страх и бессильную злость, падут от моей руки? Что те представители командования Базы, которых я не убрала, станут, пусть и сами не зная того, плясать под дудку одной доброй девочки-волшебницы, а не она под их? Хех, разве что во время наркотического прихода, когда организм привыкал к новым стимуляторам.