В голосе девушки стали слышны едва заметные нотки раздражения и холода.

— Критика в средствах массовой информации била именно в эту точку — «Спрут» для богатых и позволить сходить туда могут обеспеченные слои населения, а простые японцы не имеют такой возможности. Делался сильный акцент на финансовый уровень основного населения страны и эти статьи наделали много шума. Народ и в самом деле стал возмущаться, хотя до «Спрута» ему не было никакого дела. А вот о том, что бедняки не могут себе позволить порой даже тарелку простой похлебки их задело. Да и упоминание богатых закусок в издевательском ключе послужило триггером.

Девушка хмыкнула.

— Чего стоит одно лишь упоминание блюда из грибов мацутакэ с мраморной говядиной вагю в золотой посыпке, названное «Одна драгоценная жизнь». Ситуация могла стать стартом народных волнений. Тогда кто-то из головного офиса предложил необычное решение. Логика их была довольной простой — если люди возмущаются тем, что не могут позволить себе сходить в «Спрут», то давайте им это позволим. И они открыли на окраине города в бедных кварталах это кафе, разместив во всех газетах простой лозунг: «Спрут» — для всех'.

— И это сработало? — удивился я.

— Сработало, — кивнула Наоми. — Конечно, «Одну драгоценную жизнь» тут не подавали, делая простые закуски, которые по карману обычному жителю Токио. Но волна возмущения прошла и некоторое время люди и в самом деле начали ходить сюда. Потом, когда все стихло окончательно и интерес пропал, корпорация без лишнего шума сделала ребрендинг этого кафе, чтобы не ассоциироваться с едой для бедняков. И мы стали называться «Красный фонарь». Вроде и не «Спрут» уже, но все равно от него зависим.

— Как это зависим? — не понял я.

— Все поставки и закупка осуществляется через головной офис. Все продукты, рыба, мясо — все через них. Только там сначала все свежее распределяют среди трех ресторанов по Токио. А остатки, порой и вовсе откровенно порченый товар отправляют нам. Мы словно помойка для них.

— Но так же нельзя!

— Нельзя, — пожала плечами девушка. — Но они так делают. Это выгодно. Порченный товар они списывают, по акту списания возвращают деньги себе. А поставщику этот мусор ни к чему. Вот «Спрут» под предлогом уничтожения этих товаров отправляет его нам. На самом деле товар бывает разный. К примеру, огурцы вполне себе неплохи. У них только срок годности истек, но если их на сутки замочить в ледяной воде, то они становятся такими же свежими и хорошими. Грибы мы сразу отправляем на сушку, так они хранятся дольше. Вот с рыбой сложней. Тут как в рулетку — когда повезет, а когда нет. Приходится иногда ее мариновать, чтобы избавиться от неприятного запаха.

— Да разве так можно?

— У нас выбора другого нет.

— А закупить товар самим?

— Кто же тебе позволит тебе это сделать? — усмехнулась Наоми.

— Корпорация запрещает?

— Корпорации глубоко безразлично на нас. А вот шеф… — она кивнула в сторону Бао, который с важным видом словно индюк прогуливался по кухне, иногда отвешивая едкие комментарии поварам, в основном Генералу. — Он хочет выслужиться перед высокими чинами «Спрута». Когда-то Бао работал в главном ресторане «Спрута». Но что-то у них там случилось, и его со скандалом выгнали. Ему с трудом удалось добиться того, чтобы его перевели сюда. Вот он теперь и восстанавливает свою репутацию. Что бы ему сюда не отправили, хоть откровенный тухляк, он непременно звонит кому-нибудь из управления и рассыпается в благодарностях, прося, чтобы его слова передали руководству. Таким образом он как бы напоминает о себе, что есть такой Бао, который по прежнему верен «Спруту» и готов ему служить словно собака. Ну и экономия денег. Не нужно делать заказы — не нужно тратиться.

Девушка сморщилась.

— Правда, иногда заказы все же приходиться делать — не хватает банального соевого соуса и перца.

— Ну дела! — только и смог присвистнуть я.

— Не отвлекайся! — шепнула девушка, начав чистить овощи еще усердней.

Я довольно скоро понял причину ее поведения. Над самой моей головой раздался тонкий дребезжащий голосок:

— Вы чего тут расселись? А ну живее!

Я поднял голову. Бао. Его поросячьи глазки злобно сверкали, а перекошенный рот, обрамленный редкой бороденкой, все время шевелился, походя на червя.

— Почему до сих пор не почистили рук?

— Уже заканчиваем, господин Бао, — выдохнула девушка.

Мы вновь продолжили чистить овощи.

К девяти часам вечера сил уже практически не оставалось. А народ и не думал уходить. Напротив, пребывал, хоть поток и немного снизился. Работяги громко обсуждали прошедший день, о чем-то спорили, играли в карты. Краем глаза я заметил, что Бао тоже присоединился к одной компашке и метает карты. Вот так администратор!

Я хмыкнул, пошел помогать Наоми с коробками, но меня вдруг окликнули.

— Кенджи, красавчик!

Я оглянулся.

Это была молоденькая официанта Юки. Жуя жвачку, она оценивающе посмотрела на меня, ее маслянистый взгляд надолго остановился у меня на поясе. Удовлетворившись, девушка подмигнула мне и надула большой пузырь.

— Кенджи, красавчик, иди сюда!

— У тебя что-то по делу? — вдруг спросила Наоми, тоже оборачиваясь. Я даже не успел открыть рта. — Если не по делу, то не отвлекай — слишком много работы.