Бойцы промолчали. Хозяин словами не разбрасывался. Они давно поняли, что пленника вако не просто так за собой таскают.

Мы не стали долго собираться. У каждого и так рюкзак за спиной, даже отец не гнушался нести свой скарб. Он лишь подтянул лямки, надел его и попрыгал на месте, проверяя, удобно ли сидит. Потом легонько пихнул Паналыка в спину и сказал:

— Гоу, бой!

Парень бодро зашагал между деревьев и скоро мы вышли на прогалину, пересекли её и втянулись небольшую долину, когда-то попавшую под ледник. У холмов, что возвышались вокруг нас, как будто острый нож бульдозера срезал подошву, образовав ровные выступы, постепенно заросшие хвойными деревьями и разнообразными кустарниками. Солнце нещадно жарило, поэтому мы через полчаса уже взмокли от быстрого хода. Паналык и в самом деле был лёгок на ногу. Он даже на мошку, облепившую нас, не обращал внимание. Поганая мелочь обрадовалась свежей крови белых людей и атаковала нас со всех сторон. Осатаневший от их укусов Евгений Сидорович на ходу создал огненный конструкт и провёл рукой слева направо, сжигая огромную тучу мелких тварей. Паналык, увидев ярко-алый всплеск магического огня, испуганно вжал голову в плечи. Он не ожидал, что у русских есть ещё один маг.

Миновав целое поле низкорослых и раскидистых кустиков морошки, мы оказались на проторённой тропе, которая тянулась до далёкого ещё подлеска, и бодро зашагали по ней, радуясь свежему ветерку, отгонявшему мошку. Паналык ускорился, да так, что господин Ломакин взопрел и стал спотыкаться. Мне показалось, проводник решил отомстить чародею за свой испуг. Вон как пятками сверкает, не догонишь.

— Чёрт мордатый! — без всякой злости пропыхтел он, когда отец приказал проводнику сделать пятиминутный привал. — Вот же энергии сколько у человека! И прёт, и прёт как ездовой пёс!

Пока мы отдыхали, сидя на мшистых кочках, откуда-то из холма вышли двое охотников в меховых куртках. Рядом с ними весело подпрыгивали три серо-белых хаски. Увидев нас, они яро залаяли и бесстрашно бросились вперёд, а у мужчин тут же в руках оказались ружья. Паналык вскочил и замахал руками, что-то заорал весело.

Странник неуловимым движением рук сотворил какой-то конструкт и спрятал золотисто-красные искорки в ладони. Осторожничает чародей. Мало ли какие мысли придут в голову местным охотникам. Диас и Ковбой тут же прикрыли отца, вскинув автоматы. Рой с Куаном остались сидеть, но по напряжённым фигурам было понятно, что они готовы в любой момент пресечь агрессивные намерения незнакомцев.

— Друзья! — пояснил Паналык, вернувшись вместе с охотниками, чем-то неуловимо напоминавшими самого проводника. — Они соседняя деревня!

Хаски повеселели и стали кружиться между нами, попутно обнюхивая каждого. Наши бойцы сделали вид, что расслабились, оружие опустили стволами вниз, но так, чтобы в любой момент можно было им воспользоваться. По лицу Роя было видно, что ему не нравится такая встреча. Ладно, Паналык — он наш проводник, никуда не денется. А вот эти ребята, которые через несколько минут уйдут, не разнесут ли новости про белокожих по всем стойбищам и деревням?

— Как бы наш мордатый не наболтал лишнего, — те же опасения были и у Странника. На его лице я прочитал желание убить охотников и избавиться от будущих проблем.

Но отец сохранял спокойствие. Ему не раз приходилось общаться с местным населением в факториях, поэтому был уверен, что кардинальные меры не понадобятся.

Наговорившись, охотники приветливо помахали нам и пошли дальше. Хаски дружно побежали впереди, покачивая скрученными в бублик хвостами.

— Время, время, — нетерпеливо произнёс отец. — Давай, бой, шевелись!

Спустя ещё полчаса мы подошли к ручью, настолько прозрачному, что на дне был виден каждый камешек.

— Ждать здесь, — строго сказал Паналык и тыкнул пальцем в меня. — Ты идти со мной!

— Я с ним! — Рой встал рядом, показывая своим видом, что решение проводника не самая лучшая затея.

— Нельзя! — упёрся парень.

— Пусть идёт один, — Куан сжал локоть Роя и тихо добавил: — Я прослежу.

Паналык не знал одной особенности моего наставника, поэтому облегчённо вздохнул и махнул рукой, призывая меня идти следом за ним. Перепрыгнув с одного берега на другой, мы пересекли неширокую луговину и углубились в лес. Шагов через сто снова уткнулись в ручей, но теперь провожатый не отходил от него далеко, идя вдоль берега.

Вскоре я заметил одинокий чум с костерком возле него. Но сколько бы не крутил головой, его хозяина нигде не было. Паналык довёл меня до места и показал на землю, дескать, садись и жди. Сам тоже присел чуть поодаль, с любопытством изучая меня, мою одежду и особенно тактическую кобуру на левом бедре, откуда выглядывала рукоять «Каскада».

Молчание затягивалось. И где этот шаман шляется? Мне надоело сидеть в тишине.

— Откуда Кытугйин обо мне знает? — спросил я Паналыка на английском, не зная, понял ли он хоть что-то.

Вместо ответа проводник поднёс палец к губам, показывая, что я не должен разговаривать, и подкинул в костёр несколько сухих веток, что лежали неподалёку. Позади послышались шаги, тень упала на землю рядом со мной, и появившийся откуда-то старик в плотной куртке с капюшоном бросил в поредевшую кучку дров охапку валежника.

— Давно тебя ждал, — шаман говорил по-английски не так хорошо, как мне хотелось бы, но я его понимал. — Великий предупредил меня о твоём появлении.

Я догадался, о ком идёт речь. Если Геванча сумел убедить своего потомка помочь мне в поиске Небесного Камня, то все проблемы снимаются. Но я всё же переживал. А вдруг духи осерчают или настроение у Кытугйина сегодня неподходящее для помощи?