— Э-х-х, хотел бы и я увидеть их морды лиц в тот момент, когда вы начали вываливать им на головы наши требования-пожелания! Такие бы запечатлеть, да в рамочке на долгую память в рабочем кабинете повесить! Чтобы душу грели. Но что-то я отвлекся, замечтавшись, — тут же подхватился Геркан. — Так что вы из них выбили в конечном итоге?

— Поставку в течение полугода 20 истребителей Глостер Метеор Mk-III со всем потребным наземным оборудованием и запасными двигателями. Правда, увы, с двумя непременными условиями. Никакого их использования в боевых действиях и лишь в обмен на встречную поставку полудюжины немецких Ме-262. — Вроде как и похвастался Поликарпов, но не сказать, что сделал это сильно радостно. Видать, рассчитывал на большее.

— Первое — понятно. Им никакого резона нет раскрывать свою машину перед противником до тех пор, пока ими не будут насыщены хотя бы с пару десятков собственных истребительных полков, — кивнул Александр в знак согласия с таким подходом. — А вот со вторым не понял совершенно. Откуда у нас могли взяться немецкие истребители в таком количестве, чтобы с нас их требовать? Мы ведь сами всего пару штук еще до войны смогли закупить.

— На одном из аэродромов захватили во время прорыва к Варшаве, — просветил на сей счёт краскома авиаконструктор. — Кстати, как раз танкисты вашего друга — Михаила Захаровича, отличились. Немцы, ни эвакуировать, ни уничтожить, ничего не успели, как наши танки уже на их взлетной полосе оказались. Мы тогда почти целую авиагруппу захватили в целости и сохранности. О чём англичане, должно быть, как-то прознали. Вот и потребовали свою долю от нашего пирога.

— И что? Мы согласились? — не смог не поинтересоваться Геркан.

— Да. Из Москвы дали согласие на встречную поставку. Ведь вместе с английскими истребителями мы выкупаем у британцев и всю документацию на них, — озвучил немаловажный момент в свершенной сделке Поликарпов, что и поставило всё на свои места. Тем более, что хитрым британцам уже сейчас действительно требовалось начинать создавать из СССР должный противовес для США, дабы заокеанские кузены не смогли почувствовать себя в Европе единственными истинными хозяевами. К чему так-то всё и шло. И чего в Лондоне не желали совершенно, надеясь отвоевать свои было утерянные ранее позиции, пусть даже исподволь сотрудничая для этого с Москвой. — Но если планеры нас интересуют постольку поскольку, то двигатели очень сильно нужны. Немецкие скопировать-то мы уже сумели за почти полтора года изучения. Но они изначально оказались не сильно удачными. Слишком пожароопасные и с небольшим ресурсом. Не говоря уже о высочайших требованиях к обслуживанию. В общем, ограниченно годные. Теперь вот надеемся, что английский получше окажется. Тем более, что собственный планер у нас уже тоже готов, — перешел он на совсем уж шёпот.

— О как! — приподнял в удивлении брови краском. — Это вы шустро, однако!

— Именно так! Не одно лишь КБ товарища Яковлева умеет работать! — расплылся в улыбке Николай Николаевич. — Мы тоже не лаптем щи хлебаем.

— И что он — этот планер? Неужто, похож на то, что я когда-то рисовал? — таким же шёпотом поинтересовался Александр. Тайна, конечно, тайной. Но ведь интересно же было, как той кошке!

— Нет, — а вот здесь авиаконструктор изрядно обескуражил собеседника своим ответом. — Мы посчитали, и пришли к выводу, что до скорости звука в ближайшее время добраться не сможем. Не с имеющимися двигателями. А потому отдали должное в своей машине более знакомым профилям крыльев. Разве что силовую установку, в отличие от немцев с англичанами, перенесли полностью в центроплан, дабы снизить нагрузку испытываемую крылом. Вот что-то такое у нас получилось. — Вырвав из блокнота небольшой лист бумаги, он наскоро изобразил на нём нечто очень сильно напоминающее реактивный МиГ-9 из того будущего, о котором ведал Геркан. Что было отнюдь не странно, поскольку ныне в КБ Поликарпова остались все те инженеры, которые тогда перешли к Микояну. — Как раз примерно в это время он должен в первый раз подняться в воздух. А я здесь! — попенял на свою судьбу-злодейку авиаконструктор действительно желавший увидеть своими собственными глазами отрыв от земли своего реактивного первенца. Впрочем, несколько негативное отношение к происходящему не отвлекло его от сжигания в пепельнице изображения данного самолета. Во избежание, так сказать.

— Ну, будем надеяться, что всё у вас пройдет гладко. И вскоре наши летчики начнут гонять по небесам 262-е мессеры, как ястребы уток. Или за кем они там в своих высях еще охотятся. За это надо непременно выпить! — аж прихлопнул в ладоши Геркан и засобирался покинуть своё кресло. — Пойду, поинтересуюсь в баре насчёт наличия чего горячительного и благородного. Вроде бы в салоне стало не так шумно, значит и толкаться много не придется.

— И как вам в США, господин генерал? — слегка потрафил Александру сопровождающий его бригадный генерал Джон Кей Кристмас, поскольку, обращаясь к нему именно таким образом, ставил советского гостя на одну ступеньку выше в плане армейского звания.

Правда, дело заключалось отнюдь не в каком-либо лизоблюдстве по отношению к высокопоставленному представителю союзника и потенциальному заказчику огромного количества боевой техники, а в несколько неудобной коллизии связанной со званиями, отчего поступить иначе он банально не мог.

В США, что очевидно, имелась своя собственная система званий. И согласно ей званию генерал-полковника РККА в американской армии соответствовало звание генерал-лейтенанта. Но вот в РККА генерал-лейтенант стоял на ступеньку ниже генерал-полковника. Потому первому помощнику начальника Танково-автомобильного центра, американского аналога советского ГАБТУ, и приходилось как-то выкручиваться при общении с советским коллегой по ремеслу.

— Не скажу, что совсем уж непривычно. Всё же мне в своё время по служебным делам довелось побывать в ряде европейских государств. И видимый мною уровень развития ваших крупных городов находится примерно на одном уровне с той же Францией или же Великобританией. Естественно, довоенных времен, — внес очень существенное уточнение Геркан. — Разве что у вас высоток заметно больше и натуральное засилье автомобилей на улицах. Чего не отнять, того не отнять. А так… Взять, к примеру, этот Абингдон, — кивнул он подбородком в боковое окно служебного автомобиля, на котором они в данный момент передвигались, — выглядит даже беднее многих небольших испанских городков, которые мне доводилось отвоевывать у франкистов лет девять назад. Разве что машин на дорогах опять же побольше будет. Но и только. — Прожив в Нью-Йорке по прибытию в США всего пару дней, он очень скоро перебрался в штат Мэриленд, где находился Абердинский испытательный полигон. Тут-то Александр и собирался задержаться для осмотра и проверки на ходу всех типов той военной техники, что американцы собирались предложить СССР для приобретения и последующих поставок по ленд-лизу. При этом селиться в казармах самого полигона он не стал и потому снял номер в отеле небольшого прилежащего к нему городка — Абингдон, который существовал, в том числе, за счёт обслуживания военных. И даже городом, по сути, не был. Так, село селом.

— А если сравнивать с СССР? — оказавшись несколько задетым ответом, не содержащим ни грамма пиетета перед его страной, бригадный генерал решил слегка окоротить нахального гостя. Ведь, уже успев пообщаться с другими советскими представителями из состава предварительной комиссии, он знал, что в Советском Союзе жизнь была куда как хуже, нежели в Америке.

— Если сравнивать с СССР, то в плане всевозможных житейских благ вы нас, конечно же, опережаете. Лет так на двадцать, — не став строить из себя упертого кулика, что хвалит исключительно собственное болото, вынужден был признать очевидный факт краском. — Но, будь у нас еще лет десять спокойной жизни, и мы сравнялись бы во многом с США. Уж в этом я не сомневаюсь. — Тут Александр немного преувеличил. Но, именно что немного. Ведь именно на прерванную началом войны четвертую пятилетку было запланировано кратное улучшение бытовых условий жизни советских граждан.