Всего дюжина самолётов такого типа были построены американскими авиастроителями, чтобы наладить сеть постоянного авиационного сообщения, что в Атлантическом, что в Тихом, океанах. Ведь эти самолеты на одной заправке могли преодолеть расстояние почти в 6000 километров и вдобавок предоставляли своим немногочисленным пассажирам достаточный уровень комфорта, чтобы удовлетворить потребностям даже самых взыскательных клиентов. А других до начала войны на таких машинах и не летало в силу безумной дороговизны билетов. Именно на таком Александр когда-то перевозил свою семью в США из Португалии, отчего уже знал, что занимать следует самый последний из хвостовых отсеков, считавшийся люксовым. Который и попросил заранее предоставить себе в пользование, ссылаясь на необходимость работы с документами в полете.

— Александр Морициевич, а я-то как рад вас видеть! — определив в обратившемся к нему на русском языке джентльмене старого знакомого, зеркально улыбнулся авиаконструктор и принялся трясти протянутую ему для пожатия руку. — Я, конечно, знал, что вы смогли преодолеть все невзгоды, — дипломатично и совершенно непонятно для немногочисленных окружающих обозначил он «возвращение» краскома после очередной пропажи, — но просто знать и видеть вас своими собственными глазами — это две большие разницы. Очень рад, что у вас всё сладилось!

— А уж я как рад! Словами не описать! — усмехнулся в ответ Александр. — Но, можно сказать, прошел по самому краешку тогда. И больше влезать в нечто подобное, не имею ни малейшего желания, — добавил он чистую правду, даже передернув плечами для наглядности, поскольку в последнее время окончательно осознал, что хочет лишь одного — покоя и тихого семейного счастья. Чего прежде был практически лишен из-за постоянно довлевшего над ним страха, то начала мировой войны, то ареста, то предательства, то «монаршего гнева», то еще чего. Что тут скажешь? В непростое время выдалось ему служить родине. — Всё! Считайте, что отныне для меня существует сугубо конструкторская работа. Вот победим в войне, и попрошусь со службы на гражданку. Чай не станут в армии удерживать. Как вы полагаете, отпустят? — Даже разговаривая с этим человеком, которому он открылся чуть больше, чем кому бы то ни было ещё, Геркан не смел подать ни единого намека на своё скорое исчезновение с концами. Потому и взялся рассуждать о планах на будущее. Так сказать, и чтобы время скоротать в беседе, и чтобы подозрений меньше было на его счёт, когда начнётся расследование его пропажи.

— Полагаю, что отпустят, — утвердительно кивнул Поликарпов, поправляя на шее щегольский шарф, что вместе с остальным цивильным одеянием придавал его образу этакий легкий оттенок причастности к клубу европейских денди. — Война, будь она неладна, породит сонму молодых, но при этом богатых опытом героев, которым надо будет дать дорогу. Тем более, что на ваших будущих инженерно-конструкторских изысканиях переход в разряд гражданских специалистов вряд ли как-то сильно скажется. Чай имя с репутацией никуда не денутся. А всевозможного начальства, скорее всего, даже станет меньше. Вон, тот же Яковлев у нас в авиационном наркомате просто стонет. Буквально разрывается между чиновничьими делами и управлением своим КБ. А ведь они уже близки к запуску в полет своего реактивного первенца, — сильно понизив голос, поведал очень интересную информацию авиаконструктор. — Может даже уже запустили тот в небо!

— О как! — совершенно непритворно удивился Геркан. — Быстро они, однако! Действительно быстро! Неужели, уже имели какие-то прежние наработки? — задал он вопрос, однако, не дождавшись какого-либо ответа от собеседника, смутно припомнил о существовании в измененном им будущем пары малосерийных реактивных самолетов, что быстро перешли в разряд учебно-боевых или же вовсе учебных. — Хотя нет! Скорее применили существующий планер Як-3, встроив в него реактивный двигатель. Иначе не поспели бы! Так?

— Всё-то вы знаете, — даже слегка обиделся Поликарпов, поскольку у него буквально из рук украли возможность порадовать некогда сильно помогшего ему человека столь важной новостью. — Хотя, о чём это я говорю. Конечно, знаете! — бросив взгляд в небо, трижды перекрестился Николай Николаевич к немалому удивлению провожавших его англичан, что, хоть и держались в стороне, но ушами разве что не двигали, словно какими-то установками звукоуловителей.

— Бросьте вы, не всё. Далеко не всё, — покачал головой, грустно усмехнувшийся Александр. — Ведь всё знать человеку попросту невозможно.

— Но вы стараетесь? — понимающе хмыкнув, тонко пошутил «король истребителей», якобы намекая на не совсем человеческое сознание своего собеседника, который ведал о том, что не должно быть ведомо человеку.

— Стараться надо всегда! — тут же поддержал шутку юмора Геркан, после чего оба синхронно рассмеялись. — Но, да отложим этот, несомненно, интересный разговор на чуть более позднее время. Когда количество лишних ушей вокруг сократится до нуля. А то оглянуться не успеем, как на наш счёт начнут строчить многочисленные отчеты — одни и не менее многочисленные кляузы — другие, — кинул он взгляд сперва на британцев, а после на советских товарищей из посольства, что провожали их в Штаты. — Лучше поведайте мне, как вас занесло на Туманный Альбион. Неужто, как и меня, отправили отбирать технику для приобретения?

— В том числе, — не стал скрывать сего факта Поликарпов, прекрасно поняв со слов собеседника, что тот занимался тем же самым, но только относительно к танкам. — Эх, знали бы вы, Александр Морициевич, какой откровенный хлам нам поначалу желали всучить! Видать считали, что у нас совсем всё плохо с авиацией.

— Да уж могу себе представить! — кратко хохотнул Геркан. — Меня дня три убеждали взять всё, что есть на складах! И вы знаете что? — хитро посмотрев в глаза старого знакомого, он рассмеялся, — Убедили, черти языкастые! Прости меня, господи!