Когда в июне 1919 года США отменили «золотое эмбарго», золото тут же хлынуло за границу. Отток золота показал, что доллар успел упасть ниже золотого паритета. Цены военного времени, подскочившие на фоне реального спроса на американские товары, должны были начать снижаться в конце 1919 года по мере сокращения правительственных расходов.

Однако из-за расширения полномочий ФРС начало 1920 года было отмечено дальнейшим ростом цен. Федеральная резервная система уже не могла игнорировать отток золота из страны и в 1920 году начала сокращать денежную базу. В сочетании с послевоенным удешевлением товаров действия ФРС привели к резкому падению цен и зарплат (приблизительно на 35 %) в период краткой, но мощной рецессии 1920–1921 годов.

Рецессию усугубило то обстоятельство, что после заключения мира правительство не снизило высокие налоги, которые были введены во время войны. Высшая ставка подоходного налога, которая в 1913 году составляла 7 %, во время войны поднялась до 77 %. Объем федерального долга вырос с $ 1 миллиарда до $24 миллиардов — ошеломительной суммы по тем временам. В Обращении к нации 1919 года президент Вудро Вильсон объяснил, почему после войны необходимо снизить налоги:

«Конгрессу стоит поразмыслить над тем, смогут ли повышенные ставки налогов на доход и на прибыль обеспечить поступления в бюджет в мирное время, или, напротив, они воспрепятствуют деловой активности и приведут лишь к ущербу и потере производительности. В определенный момент высокие ставки налогов в мирное время отнимают энергию, лишают стимулов создавать новые предприятия, толкают на расточительство и ведут к стагнации с последующей безработицей и другими сопутствующими бедами»[48].

В 1919 году Вильсону все же удалось немного понизить налоги, и максимальная ставка подоходного налога уменьшилась до 73 %. Тем не менее, на выборах в 1920 году возглавляемая Вильсоном Демократическая партия решила оставить высокие налоговые ставки, чтобы Америка могла выплатить военные долги. Идеи Вильсона взяла на вооружение Республиканская партия, включив в предвыборную платформу лозунг «возвращения <налоговой системы> к нормальной работе». За республиканцев проголосовало подавляющее большинство электората, и президентом стал Уоррен Гамалиел Хардинг. Добился он немногого — снижения максимальной ставки подоходного налога до 57 % и отмены налога на избыточную прибыль в 1921 году. Однако даже этого оказалось достаточно, чтобы вывести экономику из рецессии. В 1923 и 1924 годах налоговые ставки вновь были сокращены, и предельная ставка составила 46 %. «Бурные двадцатые» заявили о себе ускорением экономического роста.

Инженером экономического бума 1920-х годов стал Эндрю Меллон, богатый предприниматель, один из создателей таких компаний, как Alcoa, Gulf Oil, Union Steel, Pittsburgh Coal и некоторых других. В 1921 году он стал министром финансов США в администрации Гардинга. В апреле 1924 года Меллон издал чудесную книгу «Налогообложение: дело народа» [49], в которой подробно изложил, как он собирается ускорить рост американской экономики. Книга начинается со следующего пассажа, который приводится без сокращений, чтобы читатель мог оценить глубину суждений Меллона об экономике:

«Задача правительства состоит в том, чтобы установить ставки, которые принесут максимальные доходы Казначейству, в то же время не слишком обременяя налогоплательщиков и предпринимателей. Здравая налоговая политика должна учитывать три фактора. Она должна обеспечивать достаточный доход правительству; она должна по возможности облегчить налоговое бремя для тех, кто менее других способен его нести; она должна устранить те факторы, которые тормозят поступательное развитие бизнеса и промышленности, от которого, в конечном счете, так сильно зависит наше благосостояние…

В нашей стране любой человек, наделенный энергией и способный проявить инициативу, может достичь всего, чего он хочет от жизни. Но если законы или налоговая система мешают человеку проявить инициативу и не дают ему получить разумную часть заработанного, он перестает прилагать усилия, и страна лишается той энергии, которая является основой ее непреходящего величия. Сейчас складывается именно такая ситуация, и проистекает она из порочной системы налогообложения. Действующая налоговая система является наследием военных лет. Во время войны американский народ безропотно сносил высочайшие налоговые ставки, когда-либо взимавшиеся в мире, чтобы покрыть исключительные, все возрастающие расходы, необходимые для победы в великой войне. Чтобы состоятельные люди платили в большем соответствии со своими доходами, чем менее состоятельные граждане, помимо увеличения ставки обычных налогов была введена система добавочных налогов. Если у кого-либо доходы вдвое превышали средний уровень, он платил не вдвое больше налогов, а втрое или вчетверо. Некоторое время добавочные налоги обеспечивали большие бюджетные поступления. Однако после окончания войны люди начали воспринимать их как производственные издержки и стали вести себя соответственно, то есть по возможности уклоняться от уплаты. История налогообложения показывает, что население не платит чрезмерные налоги. Высокие ставки являются столь большой нагрузкой для налогоплательщиков, что они изымают капитал из производства и инвестируют в не подлежащие налогообложению ценные бумаги или находят иные законные способы скрыть облагаемые налогом доходы. В результате источники налоговых поступлений иссякают; богатые люди оказываются не в силах нести свою часть налогового бремени; капитал распределяется по другим каналам, не принося доходов ни правительству, ни людям»[50].

Президент США Кальвин Кулидж, победивший на выборах в 1924 году, воспользовался предложенным Меллоном планом. Кулидж решил снизить высшую ставку подоходного налога до 25 % и опустить низшую ставку, остававшуюся на уровне 6 % с 1918 года, до 1,125 %. Кулидж осуществил задуманное в 1925 году, оставив Меллона на посту министра финансов. Соединенные Штаты вновь переживали бурный экономический рост. На протяжении четырех лет индекс Dow Jones Industrial топтался на месте, но стоило Кулиджу приступить к выполнению своего плана, фондовый рынок уверенно потянулся вверх. К концу 1924 года индекс Dow Jones вырос до 120 пунктов, в 1925 году — до 159 пунктов, в 1926 — до 167, в 1927 — до 202, в 1928 — до 300 пунктов; в сентябре 1929 года он достиг максимума в 381 пункт. Меллон прославился как лучший министр финансов со времен Александра Гамильтона.

Параллельно с фондовым рынком росла вся американская экономика. За 10 лет продажи автомобилей увеличились более чем вдвое; в период с 1923 по 1929 год промышленное потребление электричества возросло на 70 %. Соединенные Штаты производили больше электроэнергии, чем весь остальной мир.

Корпоративные прибыли росли, инвесторы предсказывали их дальнейшее увеличение. Запаздывающий мультипликатор стоимость/прибыль повысился приблизительно с 12 в начале десятилетия до 20 на момент максимального подъема фондового рынка в 1929 году. Наивысший коэффициент стоимость/прибыль был у компании Radio Corporation of America, акции которой росли быстрее прочих технологических бумаг той эпохи. Котировки акций RCA 3 сентября 1929 года составляли $101; перед дроблением акций компании в пропорции 5:1 они стоили уже $505. Эти цифры в 32 раза превосходят прибыль RCA в 1928 году, когда на каждую акцию пришлось $15,98. Завышенные котировки? В 1927 году прибыль RCA составляла $6,15 на акцию, в 1925 году — всего $1,32. При росте прибыли более чем на 100 % в год соотношение коэффициент стоимость/прибыль на уровне 32 по нынешним меркам кажется полностью оправданным.