А в ответ гадёныш фыркнул прямо в лицо, обдав меня ошмётками, а затем заржал почти по-человечески и подпрыгнул от веселья.

— Вот почему его так прозвали! — захохотал Алексей.

Я хотел сначала шугануть наглеца, но затем понял, что он так дружбу выказывал. Поэтому лишь хмыкнул, вытираясь об рукав.

— Что делать будем, Лют? — уже серьёзным голосом спросил Алексей. — Месяц всего остался.

Я швырнул собранные ошмётки обратно в Задора, отчего тот ещё раз фыркнул и показал зубы.

— Есть у меня одна идея… Да что-то мне подсказывает, там не всё так просто.

Не зря же я ставил новых атаманов во главе стариградского подполья? Пора бы уже пользоваться связями по назначению.

Кто лучше преступников может подсказать мастера по подделке документов?

Вот только Злата наверняка не для праздника отправила своих парней меня искать. Что же там случилось…

Может, просто отблагодарить хотят? Так рьяно желают, что без меня наказали бедолагам не возвращаться.

Было бы очень любезно с их стороны…

Раз уж меня видел почти весь высший свет Стариграда, якшаться с бандитами надо осторожнее.

Я для такого случая припас кое-что особенное. Как знал, демон их побери.

Помимо тренировок, сбора ингредиентов и приготовления отваров я продолжал заниматься печатями. Дело шло не быстро, прямо скажем. Но уже появились довольно серьёзные успехи.

Пока что применять печати я мог лишь с предварительной подготовкой. Надо было нарисовать правильные знаки, вложить духовную силу, активировать и только потом пользоваться. Но для некоторых случаев можно делать заготовки, чтобы ускориться.

Например, нанести на одежду печати невидимости стойкой краской. Хорошо хоть золота теперь хватало и на одежду, и на краску, и на чернила со всем необходимым.

Собственно, так я и сделал. Пришлось, правда, заморачиваться с каждой частью наряда, поэтому на него ушла пара вечеров плотной работы. Но самой тяжёлой всё равно оставалась печать на собственном теле. Через зеркало это давалось очень непросто.

Но в итоге я мог передвигаться по городу скрытно без необходимости раздеваться догола, что явно стоило этих затрат.

Кое-какие новые печати тоже припасены, но с их применением пока были сложности. Удалось лишь соединить «Время» со значением, равным примерно двум человеческим секундам для отсрочки действия и «Огонь». Кидаться бумагой неудобно, так что я обмотал их на глиняные черенки и сделал запас из десятка таких снарядов.

Если вдруг понадобится отвлекающий манёвр или даже прямая атака, будет очень полезная штука. Испытать удалось только единожды, но результат вполне соответствовал ожиданиям. Осколки обожжённой глины даже разлетались в стороны, нанося дополнительный урон соломенным чучелам.

Главное, чтобы ошибок в печатях не было.

А то взорвётся прямо в руках или вообще не взорвётся. Или взорвётся слишком поздно…

В общем, практика покажет.

Я надел наряд невидимки, запустил действие печатей и убедился, что всё работает как надо.

Печать на теле контролировать было легче, а вот те, что нанесены на одежду, имели довольно ограниченный срок. Поэтому времени у меня не очень много. Надо поспешить.

?-?----??----?-?

Бордель теперь выглядел радушнее.

И намного безалабернее.

Стражников почти не было. Двое доходяг у входа не в счёт — какой злоумышленник будет ломиться через главные двери?

На крыше я заметил только пару человек, а из патрулей лишь двое уставших от жизни бедолаг, которых я помнил ещё по своей разведке. Они тогда стояли в переулке и причитали о тяжёлых временах, связанных с поборами Топора.

Сейчас они тоже бурчали, лениво шастая по округе и пиная камешек по пути.

— Эх, Топор-то худ был атаман, но спуску не давал!

— Это верно говоришь. Теперь, вон, весь уклад развалился. Баба — атаманша! Да где ж такое видано!

— Тише ты! Тут повсюду уши могут быть.

— Да кому уж какое дело? Они там с Ясыхом всё спорят, да спорят. А у нас как дела шли на спад, так и продолжают.

— Ага, ага… Топор драл мзду, но там хоть было с чего. А с этими только от блуда прибыток не упал. Но с него нам доля — что есть, что нет.

— И обратно же в блуд уходит всё равно…

— Ага. Я давече заплатил монетой одной бабе. Ну, той, что рыжими волосами.