— Я ехала домой, душа была полна Неясным для самой, каким-то новым счастьем…

Зажмурившись от удовольствия, я тихонько покачивался в такт звукам, держа за руку так же реагирующую на романс Марго. Как же поют эти люди! И что они поют! Да, в трактирах попроще и в других злачных местах «бахают» уже существующую «Мурку», прочий блатняк и крайне фривольного содержания куплеты. Но если взглянуть выше — туда, где имеющие возможность обрести культурный уровень и могущие себе позволить уроки музыки и пения люди… Ох, да будь моя воля, я бы вообще из салонов и театров не вылазил — каждый раз как праздник, и на душе от пения хроноаборигенов светлеет. Удивительно, но работает это и в другую сторону — так сказать «ниже», но и одновременно и несоизмеримо «выше» злачных закоулков и пафосных салонов городов: в деревнях. Во время Путешествия и инспекционных поездок по Центральным губерниям мне многократно доводилось посидеть с крестьянами за одним столом, а в эти времена застолье без песен невозможно — после таких посиделок на душе еще светлее.

С недавних пор у нас случилось обновление репертуаров — на базе Кишиневских евреев был создан ансамбль народной еврейской песни и пляски. Для укрепления дружбы народов, без которой Россия, увы, не работает.

Но не будем о большом — сосредоточимся на камерном салоне. Напротив меня, в кресле, изволит сидеть и жадно глазеть на Марию Пуаре князь Павел Дмитриевич Долгоруков. Двадцать шесть лет — самый возраст, чтобы встретить любовь всей жизни. Любовь осмысленную, но всепоглощающую — гормоны еще работают как надо, а некоторые уже имеющиеся мозги придают гормональной буре огранку — от этого чувства становятся только сильнее.

На данный момент князю юридически мало что светит — это же классический морганатический брак — но в недалеком будущем я разберусь с такой проблемной фигней. Биопроблемы сливок общества и связанные с ними проблемы сопутствующие отжирают у меня на удивление много нервов — и месяца не проходит, чтобы какой-нибудь особо «сливочный» деятель не оскандалился прелюбодейской связью с простолюдином. Особенно достается конечно же балеринам — туда многие как в бордель ходят, заготовив богатые подарки и велев слугам пожарче натопить арендованный на ночь у склонных к молчанию людей будуар.

К черту — есть Правящий Дом, вот с него и спрос в полную силу. Если род хоть трижды непростой, но не Правящий, с него и спроса на мой взгляд нет — политическим актором не является, а значит пусть «сочетается» уже с кем хочет и живет счастливой, полезной Империи жизнью, а не заливает душевную рану смесью алкоголя, опиума и беспорядочных половых связей. Для политических браков средней руки у меня желающих хватит — за ними ведь последуют перспективы, и в эти времена очень многие предпочитают их гормональной тряске длиной в пару лет — такие господа для меня гораздо полезнее великосветских сибаритов, которым проще разрешить жениться на ком хочешь, чем разгребать стабильно поступающие проблемы. Чисто венерическая болезнь, но с нюансом — болеют не прелюбодеи, а государственный аппарат.

Отмена понятия для не-правящей аристократии понятия «морганатический брак» так же служит взяткой той самой аристократии — законы об изменениях в бракосочетании будут упакованы в большой пакет, который «срежет» некоторые привилегии дворянства. Маловата взятка, но пусть поблагодарят и за это — альтернативой стал бы кнут без всяких пряников, и я очень надеюсь, что сильные Российской Империи в частности и мира сего в целом за три с хвостиком года выучили, что я очень договороспособен в определенном коридоре, и лучше за его пределы не выходить — там начинается зона «кровавого режима» со всеми вытекающими.

Романс закончился, мы от души поаплодировали, выпили — не Марго, потому что она на третьем месяце новой беременности, и все мы надеемся на девочку — и рояль заняла жена, исполнив классическую арию Брунгильды из «Кольца Нибелунгов». Нужно быть честным — вокальные данные моей супруги хуже, чем у Марии, но она же не певица, а будущая Императрица.

Когда ария, аплодисменты и очередной круг возлияний закончились, графиня со светской улыбкой указала на рояль и посмотрела на меня:

— Ваше Императорское Высочество, прошу вас — окажите нам честь!

— С радостью, если наши соловушки не станут винить меня в оскорблении идеального слуха, — пококетничал я, улыбнувшись жене — как бы показал, кто тут главная «соловушка».

Дамы при поддержке молчаливых кивков господ заверили, что «винить не станут», и я занял место за роялем. Сыграв разминочную гамму, я поинтересовался мнением аудитории:

— Будут ли пожелания, уважаемые слушатели?

— Сегодня у нас в чести минор! — заявила Мария.

Дамы и господа посмеялись и согласились. Что ж, есть у меня минор — классический, из отцовской аудиобиблиотеки. Заиграв тихую, ритмичную, минорную мелодию, я добавил голосу отстраненности — меня здесь даже нет, я просто часть композиции и озвучиваю душевное состояние лирического героя:

— На холодной земле стоит город большой… [ Кино — «Печаль»]

Хроноаборигенам Цой в моем исполнении зашел — я уже хорошо научился отличать подхалимаж от настоящих эмоций.

— Ах, так прекрасно переложить на музыку самый дух Петербурга! — примерив песню на свое мировосприятие, восхитилась после аплодисментов графиня Юсупова. — Ваше Императорское Высочество, эту вещь вам тоже напел кто-то из крестьян?

Последний вопрос прозвучал в шутливом тоне — знаем, мол, этих крестьян да казаков, которые время от времени выдают на-гора шедевры.