— Всё! — объявил конец «антракту» батюшка, покашлял чисто для солидности и принялся читать статью. — «Интервью Его Императорского Величества Георгия, взятое на палубе дирижабля „Борт №1“ в полутысяче метров над землею, на пути из Петербурга во Владивосток».

— Ишь ты! — не удержались крестьяне от удивленного вздоха.

— Цыц! — шикнул на них Андрей и продолжил. — Вопрос: «Ваше Императорское Величество, дозволено ли будет спросить о цели Вашего путешествия?». Ответ с улыбкою: «За этим вы и здесь. Цель проста — навестить Дальневосточные рубежи нашей Родины, пообщаться с тамошними жителями да оценить пройденный за четыре года путь. Увы, повторить так сказать „внутреннюю“ часть навсегда оставшегося в моем сердце Путешествия в силу рабочей нагрузки не выйдет — пробыв на Дальнем Востоке неделю, я на этом же дирижабле отправлюсь в столицу работать на благо Империи дальше, но мои спутники — мама да младший брат с сестренкой отправятся, что называется, „по городам и весям“, дабы лично убедиться в том, что администрации губерний добросовестно выполняют свои обязанности. Мое доверие к ним велико, но недаром говорят „доверяй, но проверяй“. Кроме того, последним, и, увы, несбывшимся желанием моего покойного батюшки было путешествие по стране, которой он почти и не видел из-за неустанной работы во имя ее процветания». Помолимся за покойного Императора, братцы!

Паства под руководством батюшки помолилась, и «политинформация» продолжилась:

— Вопрос: «Ваше Императорское Величество, недавно вы вернулись из рабочей поездки в Берлин, где приняли участие в основании новой, международной организации, названной „Лигою Наций“. Безусловно, многие наши читатели знакомы как с названием, так и ее функциями, однако им несомненно будет интересно получить информацию из первых уст, ведь Ваше Императорское Величество в известной степени являются архитектором данной организации». Ответ: «Мой вклад в создание Лиги Наций несколько преувеличен — „архитектурой“, как вы выразились, занимались работники нашего славного Министерства Иностранных дел под прямым руководством министра Гирса, и они прекрасно справились — иначе мои уважаемые коллеги со всего мира, за исключением почему-то устранившихся от участия Северо-Американских Соединенных Штатов не поддержали бы столь нужную для всего мира инициативу. Функции Лиги Наций просты — наш мир, как материальное наше место жизни, очень хрупок, а „мир“ как противоположное „войне“ его состояние — еще более хрупкая конструкция. Начать войну, к моему великому сожалению, гораздо проще, нежели сохранить мир, и данная площадка, смею надеяться, поспособствует этой сложнейшей задаче хоть немного».

— Хрен там «поспособствует»! — не удержался многоопытный Никита Сергеевич.

— Быть войне! — согласился крестьянин Федор.

— Тишина! — призвал к порядку батюшка. — Негоже Его Императорское Величество перебивать! Епитимью на вас обоих налагаю — два десятка раз «отче наш» начиная с сегодняшнего вечера и по следующее воскресенье читать. Продолжаю. Вопрос: «Дозволено ли мне будет поинтересоваться вашим мнением о том, почему Североамериканские Соединенные штаты не пожелали принять участие в столь полезной для народов всего мира организации? Неужели недавно избранный на второй президентский срок Стивен Гровер Кливленд хочет войны?». Ответ: «Полагаю, дело в так называемой „политике изоляционизма“, являющейся лейтмотивом политики САСШ на данный момент. Могу их понять — Европа практически всю свою историю воевала в разных конфигурациях, и в дальнейшем, боюсь, войн нам избежать не удастся — что, разумеется, не повод не прикладывать к этому все наши усилия. В глазах американских элит мы здесь — что-то вроде огромной банки с весьма коварными и живучими пауками, время от времени откусывающими или пытающимися откусить друг от дружки кусочек повкуснее. В основном — по предварительному сговору с другими пауками. Лезть в такое даже пятиметровой палкой едва ли кому-то захочется, и я нисколько не считаю Стивена Гровера Кливленда и его команду сторонниками войны — просто их от нас отделяет океан, и было бы грешно не пользоваться такой уникальной возможностью спокойно наводить порядок в своей стране. Тем не менее, присутствие представителя САСШ в Лиге Наций принесло бы великую пользу — неподалеку от их берегов имеется изрядное количество потенциальных очагов напряжения, и многие мои европейские коллеги с недоумением и понятным возмущением воспринимают попытки правящих элит САСШ эти самые очаги „раскочегарить“. Недостаток дипломатических усилий приводит к войне, и мне, как последовательному стороннику дипломатии, было бы очень приятно поспособствовать в меру сил налаживанию отношений между САСШ и европейскими коллегами».

— Ха, у Турции Царьград с проливами точно «откусим»! — обрадовался аналогии Юрка.

— Ты чтоль откусывать будешь? Забыл, как тебя корова Федькина неделю тому чуть на рога не подняла? Тож мне — воин! — не удержавшись, отыгрался Никита Сергеевич.

Церковь сотряс очередной взрыв хохота, а батюшка Андрей смиренно вознес мысленную молитву, прося у Господа терпения и прощения так неправильно себя ведущей в Храме пастве. Не со зла это они — просто Помазанника шибко любят, вот и аукается каждая его фраза в самом сердце.

Сидя за столом кабинета в доме генерал-губернатора Николаевской губернии Омельяновича-Павленко, я писал письмо-телеграмму любимой супруге, оставшейся в столице смотреть за детьми и делами:

«Милая Марго, я совсем не могу поверить в то, что ныне нахожусь в том самом, некогда удручающе деревянно-малоэтажном, тщетно пытающимся казаться городом Владивостоке, который я видел меньше пяти лет назад. Спустившись на землю при помощи корзины и веревок там, где однажды нога моя ступила на родную землю впервые с этой ее стороны, я принялся задавать себе мысленные вопросы: 'Это что, названный в честь Николая сухой док успел монструозной судоремонтной базой, подмявшей под себя всю бухту стать?! О, Триумфальную арку, под которой я имел честь пройтись перенесли?!». Не осуждаю, а только одобряю — портовая инфраструктура штука громоздкая, и лучше перенести арку, чем извращаться и сжигать на долгой дистанции миллиарды человеко-часов и рублей из-за кривой логистики.

Набух и торговый порт — резкое увеличение количества проходящих через него грузов вызвало соразмерную реакцию, и теперь он способен «переварить» в четыре раза больше добра, чем раньше. Как следствие, рядом выросли циклопические склады, связанные с портом и логистическими узлами — в первую очередь конечно Николаевской губернии и собственно Дальневосточной губернии со столицей-Хабаровском — густой сетью железных дорог: узкоколеек и «конок» в основном, но впоследствии они сменятся нормальными. Не имеется недостатка и в «шоссейных» дорогах, по которым днями и ночами катаются караваны с людьми и грузами.

Еще из дирижабля, глядя в иллюминатор, мы всей семьей поразились масштабам проделанной местными работы. Чудовищное количество денег и переселенцев, активно «выдергиваемые» из-за океана специалисты и материалы, обильный приток «гастарбайтеров» из азиатских стран и общий моральный подъем от ощущения причастности к строительству чего-то грандиозного — а его недооценивать не стоит! — привели к рождению настоящего чуда.

Занятно, но не только Владивосток с окрестностями претерпели изменения — новый импульс получило и западное побережье Америки. Пока здесь кипела работа, там бурлила Ее Величество Конкуренция, ковались и обнулялись сумасшедшие капиталы, рвались на мелкие клочки ставшие такими обременительными контракты с теми, кто платит меньше, а главное — не дает той нематериальной, но прекрасно ощутимой заинтересованными в многолетней и последовательной работе предпринимателями сущности, именуемой «стабильностью». То, что уже имеется в этих краях — это ведь только начало, и дальше станет только лучше, а значит застолбить за собой как можно больше многолетних контрактов велел сам Господь.

А теперь о несколько смущающем: ты знаешь, как холодно я отношусь к лизоблюдству и верноподданичеству, а потому конечно же поймешь, что я никоим образом не предаюсь обидам, а лишь делаю наблюдения и делюсь ими с тобою, моей преданной подругой и дарованной самим Господом половинкой. То, как меня ранее встречали в этих краях, совершенно не годится в подметки тому, как меня встретили в качестве Императора. О, не нашлось ни единой крыши, ни единого дерева, на котором не расположились бы мои милые подданные, пытающиеся разглядеть меня хоть краем глаза. Видела бы ты, как забавно выглядели некоторые из них, пытаясь одновременно цепляться за ветви и должным образом кланяться! Увы, не обошлось без падений и некоторых давок — это потребовало от меня проявить заботу и оплатить лечение пострадавших. Некоторые здешние господа в мундирах пытались внушить мне, что делать этого не следует — мол, хитрецы, зная о моей доброте, специально попадали на головы собравшимся под деревьями дамам и господам, дабы получить компенсацию, и теперь мундиры обрели новых владельцев, а Империя — несколько совершенно гражданского толка подданных.