Тот согнулся в угодливом поклоне. Растянул губы в мерзкой ухмылке:

— Так точно, госпожа! Все в лучшем виде исполнил, как и уговаривались! Все испили угощения, что вы передали…

Он выдержал подобострастную паузу и добавил елейным голоском:

— … все, кроме Соколовой.

Дарья дёрнулась, словно от удара. Лицо её исказилось от бешенства, губы скривились оскалом:

— Что-о-о? Какого черта, бездарь? Я же ясно велела — всех без исключения! Особенно эту синеволосую стерву!

Слуга втянул голову в плечи. Неловко переступил с ноги на ногу, силясь подыскать слова оправдания:

— Так ить… Так ведь не вышло, госпожа! Больно уж подозрительная она, зараза! Я предлагал, а она ни в какую… Принюхивалась все, присматривалась… А уж как на подносы мои зыркала — аж мороз по коже! Не рискнул я, в общем…

Он развел руками, всем своим видом изображая вселенскую скорбь.

Дарья некоторое время буравила его испепеляющим взглядом. Желваки на скулах ходили ходуном, пальцы судорожно стискивали рукоять стилета на поясе.

Наконец Дарья раздраженно цокнула языком. Лицо ее исказилось от недовольства:

— Вот же упрямая стерва! Все палки в колеса норовит вставить!

Она зашагала по комнате быстрее, нервно комкая манжеты пышных рукавов. Потом вдруг резко развернулась и впилась в слугу испытующим взглядом:

— Но остальные-то все выпили? Точно? Афина, Марья, сенсоры? Отвечай, ничтожество!

Слуга часто-часто закивал, обливаясь потом:

— Да-да, госпожа! Все до единого, клянусь! Осушили бокалы до дна, я собственными глазами видел!

Дарья скривилась, словно от зубной боли.

— Ладно, хоть это хорошо… Но самый опасный противник — сама Соколова. Коль не вышло вывести ее из игры, придется действовать по старинке…

Она задумалась, покусывая губы. Слуга переминался с ноги на ногу у порога, боясь нарушить ее раздумья.

Наконец, Дарья тряхнула головой. Одарила прислужника тяжелым взглядом и отчеканила:

— Что ж, за часть работы — получишь часть платы. Так и быть, выделю тебе четверть обещанной суммы. Но не более того.

Лицо слуги вытянулось от изумления и обиды:

— Но… госпожа! Мы ведь договаривались! Вы обещали полновесный золотой, если я…

— Молчать! — рявкнула Дарья. Глаза ее опасно сузились, губы сжались в тонкую линию, — Еще слово — и пеняй на себя. Вылетишь отсюда в два счета — без работы, без денег, да еще и с волчьим билетом! Ни одна живая душа в Синегорье на порог не пустит!

Слуга заметно сник. Плечи его поникли, голова безвольно опустилась на грудь.

Но в следующий миг в его позе что-то неуловимо изменилось. В поблекших глазах вспыхнул какой-то лихорадочный огонек.

— Вот значит как? — процедил он, вскидывая подбородок. Голос его сочился ядом и скрытой угрозой, — Кидаете меня, госпожа? Думаете, я совсем ничтожество, да? Безмозглый раб, который будет молча сносить любые унижения?

Дарья застыла на месте. Медленно повернулась к слуге, одаривая его ошарашенным взглядом. Кажется, такой наглости она не ожидала.

А слуга, осмелев, шагнул вперед. В его осанке появилась какая-то недобрая целеустремленность:

— Предупреждаю, госпожа — не доводите до крайности. А не то, клянусь, вывалю всю подноготную ваших грязных инсинуаций перед всем честным народом! Расскажу, как вы со своим папенькой пытались извести соперников! Узнают все — и простолюдины, и аристо! Опозоритесь на всю Империю!

Договорив, слуга перевел дух. И гордо вскинул подбородок, явно довольный произведенным эффектом.

Дарья слушала его, склонив голову к плечу. На губах ее играла странная, загадочная улыбка.

Неторопливым, плавным движением виконтесса отделилась от стены. Шагнула к застывшему слуге, впившись в него немигающим взглядом.

— Надо же, какие мы смелые стали, — протянула она елейным голоском. Почти ласково погладила слугу по щеке, — И не боишься, бедолага?

Тот попятился. Глаза его тревожно забегали, а рука невольно дернулась к горлу, будто защищаясь.

— Ч-что вы имеете в виду, госпожа? — выдавил он, заикаясь, — Я… я всего лишь…

Закончить он не успел. Потому что Дарья стремительным, плавным движением скользнула ему за спину.

Тонкий стилет сверкнул тусклым блеском — и чиркнул слугу поперек горла, раскрывая глотку от уха до уха.

Бедолага захрипел, схватился за шею. Но было поздно. Кровь толчками выплескивалась из раны, заливая ковер. Слуга пошатнулся и рухнул на колени. А потом завалился на бок и затих.

Дарья брезгливо стряхнула с клинка алые капли. Спрятала стилет в складках платья и деловито щелкнула пальцами.