— Сто рублёв, — буркнула официантка и протянула руку.

Скрипов посмотрел на неё невидящим взглядом, завис на пару секунд, а после машинально достал из кармана бумажник и вытащил из него пятьсот рублей.

— Сдачи не надо.

— Хе! «Сдачи не надо». Неслабо, — оценила официантка широту жеста и решила пошутить. — А у вас откуда столько деньжищ? Вы аристократ или пират?

— Занимайтесь своей работой, — буркнул Скрипов, зубами выдернул пробку из коньячной бутылки и присосался к омерзительному пойлу.

Коньяк обжигал нутро; на вкус он был хуже мочи, но согревал и приятно туманил рассудок. Если бы не эта жижа, то голова судьи взорвалась бы от мыслей, рыщущих на запредельных скоростях.

— Алкашня, — покачала головой официантка и ушла.

Когда бутылка опустела наполовину, в кармане судьи зазвонил сотовый. Скрипов, сипло выдохнув, поставил бутыль на стол, и достал телефон. На экране высветилась надпись «Секретарь».

— Да, — скривившись от мерзкого послевкусия, сказал Скрипов.

— Егор Елисеевич, в приёмной вас ожидает женщина, — послышался мелодичный девичий голос.

— Какая ещё женщина? Скажи ей, чтобы шла прочь. Сегодня я не работаю, — отмахнулся судья и посмотрел на мутные остатки коньяка, плещущегося в бутылке.

— Боюсь, что мы не можем ей отказать. Это жена барона Архарова, — пояснила девушка.

Глаза судьи расширились от удивления, он прикрыл микрофон рукой и прошептал:

— Какого чёрта происходит? Сперва Сёма, а теперь он и меня решил убрать? Да не может этого быть. В конце концов, для этого он прислал бы не свою жену, а того же Гаврилова.

— Егор Елисеевич! Егор Елисеевич! — раздалось в трубке. — Вы меня слышите?

— Какая именно жена? Хотя, не важно. Скажи что я буду через тридцать минут, — отозвался Скрипов и повесил трубку. — Интересно, что этой суке нужно от меня?

Рука потянулась к бутылке, но судья вовремя одёрнул себя. Встал из-за стола, пригладил волосы и бодрой походкой направился на выход.

После занятий я побродил по академии, пытаясь отыскать Сергея, но, увы, так его и не встретил. Кстати, столовая здесь была отличная! Кормили довольно простыми блюдами, но на убой. При этом был и ресторанчик для академической элиты, где подавали всё, начиная от устриц и заканчивая стейком из кенгурятины. Правда чтобы там питаться, нужно войти в пять процентов лучших во всей академии.

Вечер был довольно тёплым. По небу лениво плыли облака, и повсюду шастали курсанты. Одни отдувались за то, что не смогли попасть в тридцать процентов лучших и бегали без остановки вокруг академии. Другие бесцельно шлялись по улочкам, вымощенным плиткой, болтали, смеялись. Если бы на ребятах не было военной формы, то можно было бы сказать, что они живут обычной жизнью.

Перекусив в столовой, я направился в общежитие. Достал из кармана ключ и услышал, что в комнате кто-то есть. Тихие шаги, шелест постельного белья. Я сразу догадался, что происходит. Не спеша поднёс ключ к замочной скважине, а потом быстро вставил его и провернул. Рывком открыв дверь, я застал Макара, склонившегося над койкой Саныча.

Правая рука Макара была обмотана тканью, и в ней он держал кусок стекловаты, которой только что натирал простынь нашего кабана. Повисла многообещающая тишина. Было ясно, что я всё видел, а соврать что-то сходу при таких обстоятельствах Макар не сумел.

— Упс, — натянуто улыбнулся Макар. — Могу рассчитывать на то, что ты ничего не видел? — спросил парень.

— Ради такой хохмы, я даже постою на шухере, — усмехнулся я и выглянул в коридор.

— Вот это дело, — хмыкнул Макар и продолжил бедокурить. Он даже подушку Саныча хорошенько натёр стекловатой.

По коридору не спеша брели курсанты, а когда среди них я заметил нашего любителя дедовщины.

— Идёт, — шепнул я, закрыл дверь, а после залез на верхний ярус кровати.

По коридору разносились гулкие шаги, приближающиеся к нашей комнате. Макар привычно сделал морду кирпичом и уставился в потолок, как будто это не он только что пакостил. Интересно, где Макар достал стекловату? А ещё интереснее, куда он выбросил её остатки? Не хотелось бы проснуться посреди ночи от жуткого зуда.

Саныч вошел в комнату, не здороваясь. Одарил меня злобным взглядом, а на Макара даже не посмотрел. Сбросил с себя грязные вещи, взял полотенце и отправился в душевую. Спустя полчаса он вернулся и завалился спать. Вот только этой ночью поспать ему не удалось. Саныч вертелся, как припадочный, чесался, рычал от злости, но с каждой минутой становилось только хуже.

— Да улягся ты уже. Чего расшумелся? — буркнул я, пытаясь заснуть.

Повернув голову направо, я заметил в свете луны лёгкую улыбку на лице Макара. Диверсант был весьма доволен собой.