Распахнув веки, смотрю в потолок, на лампочки, бегущие полукругом. Глажу живот и повторяю как мантру.

Все хорошо!

Но сердце бьется из-за глупых переживаний. Вдруг Дрозды нападут на Феликса? Что тогда делать? Стараясь взять себя в руки, открываю телеграм. Пробегаю глазами по каналам. Нигде ничего интересного. Перелистываю на Шансоньетку и натыкаюсь на свежий пост.

«Пока наш новый прокурор выслуживается и сажает невиновных людей, его беременная подруга, имеющая обыкновение красть собак у жителей Шанска, уже сматывает удочки. Выдурив у Сарычева бабло, девица решила переселиться в Агдальск. Подальше от строгого прокурора и его скандальных родственников. Последние новости только у Шансоньетки! А гражданке Мирзоян админы канала настоятельно рекомендуют обратиться в суд, пока предприимчивая мадам прокурорша не умотала из города.

– Бред какой-то! – машинально сажусь на диване. – Дикий бред.

Щеки пылают от возмущения, сердце колотится, как лоскут на ветру, а дрожащие пальцы уже нажимают на контакт Феликса.

– Ты не занят? Можешь говорить? – бормочу в трубку.

– Занят, конечно, девочка, – слышу добрый и ласковый голос. Аж мурашки идут по телу, и так спокойно становится.

Сарычеву точно психотерапевтом надо работать, а не прокурором.

– Что-то случилось? – спрашивает он.

– Феликс, – охаю я. – Кажется, я догадалась, кто стоит за Шансоньеткой…

– Да ну? – смеется он по-доброму. – И кто же, Шерлок? Поведайте бедному Ватсону. Вам помог дедуктивный метод?

– Феликс, нет! Я просто сопоставила факты, – поднимаюсь с дивана. И чувствую, как между ног становится мокро. Оглядываюсь на диван и в ужасе смотрю на бурое пятно, отпечатавшееся на обивке. – Феликс! – охаю в трубку уже с совершенно другими интонациями.

– Лара, что? – рычит он.

– У меня кровотечение… кажется… – выдавливаю через силу. Стыдно-то как!

– Ложись и не двигайся, – выдыхает Сарычев. – Я сейчас буду. Держись, малыш!

В трубке слышатся протяжные гудки. А через минуту в комнату вбегает Алиса.

– Папа звонил. Я Кирюху к Торгановым отправила. Лежи и не вздумай нервничать. Это ты из-за моих Наумовых расстроилась?

– Нет, нет, – мотаю головой, сглатываю слезы и еле сдерживаюсь, боясь сказать правду. Дрозды хотят извести Феликса. А если с ним что-то случится?

Как я смогу жить без него?

Словно в подтверждение моих слов, в дом влетает Сарычев, а вслед за ним с фонендоскопом в руках входит Торганов.

– Как тебя угораздило, Ларочка? – смотрит пристально. – История на руках, или запросить надо? – интересуется, усаживаясь рядом на стул, принесенный Феликсом из кухни. Прикладывает фонендоскоп к моему животу. Слушает внимательно и выносит вердикт.

– Матка в тонусе. Ты анализы сдавала? – интересуется глухо.

– Продинамила, – фыркает негодующе Феликс. – И я не погнал, – сокрушенно чешет затылок.

– Скорую вызывай, Феликс, – велит сосед.

– Да я по дороге вызвал. Должны приехать уже, – морщится Сарычев.

– Я хотела сдать, но там очереди большие. В один день заняла, а меня не приняли. Сказали, только до девяти. Велели прийти завтра, а я и не пошла больше, – мяукаю нерешительно.

– Ну что, прикольно, – мрачно выдыхает Виктор Петрович. А Феликс хмурится рядом.

– Я же говорил, Лара.

Прикрываю глаза, стараясь сдержать слезы. А они катятся из глаз и затекают в уши.

– Ну, ну, перестань, милая, – становится рядом на колени Феликс. Утирает мне глаза тем самым надушенным белоснежным платком. Прижимается губами ко лбу. – Все будет хорошо. Слышишь? – горячо шепчет на ухо.

Да, конечно! Зря я эти анализы дурацкие не сдала. По собственной глупости подвергла ребенка риску.

– Феликс, – хватаю крепкую мужскую руку. Хочу сказать самое главное…

Но Сарычев не дает мне и слова вставить. Порывисто целует и рычит глухо.

– Ни о чем не беспокойся, Ларочка. Ребенка мы спасем. Я всех сейчас раком поставлю.

Глава 30

Вот уже второй час, как я сижу в приемном покое. Там, где-то в палате интенсивной терапии, спасают моего ребенка и мою семью заодно.

Что нас с Ларой соединяет сейчас? Только малыш. Не будет его, она развернется и уйдет. Встретит кого-нибудь помоложе. Пусть без званий и чина. Обычного нормального мужика, который будет ее любить, и в которого влюбится она сама.

А я? Мне как дальше жить? Сердце бьется в груди, как ненормальное. На работе завал. Разгребать надо. И совещание назначено… чтоб ему.

Но я Ларин голос испуганный услышал, моментально сорвался с места. А на хера мне все остальное, если ее рядом не будет? К чему все эти невъебенные достижения, если мир рухнет?