– Защитница моя, – улыбаюсь довольно и добавляю глухо. – Хорошо. Только давай договоримся. Все посты присылай мне на одобрение. Мы выявили пока только одну заразу. А там их целое осиное гнездо. Не надо его самой ворошить лыжной палкой. Могут быть всякие последствия. Поняла, доченька?

– Да, пап, – вздыхает Алиса и добавляет деловито. – Ты домой когда? Почему твоя машина под окнами?

– Мне к Ларе нужно. Срочно.

– Хорошо. Держи меня в курсе.

Отбиваю звонок и смаргиваю невесть откуда взявшиеся слезы. Одна защитница у меня уже есть. Две другие на подходе. Повезло. Реально – я счастливый засранец.

Глава 32

– С малышкой все хорошо? – лепечу в ужасе. Экстренное УЗИ в половине шестого вечера сильно напрягает. Хорошо, Феликс рядом. Запыхавшийся, взволнованный, будто пробежал стометровку. Стоит рядом. За руку держит.

– И с малышкой, и с малышиком, – водит датчиком по моему животу Татьяна Александровна и поворачивается к стоящему сзади Торганову. – Ну, Виктор Петрович, у тебя и слух. На обычном доплере засек второе сердцебиение.

– Что? – охаю я. Ничего не понимаю.

– Двойня у нас, Ларочка, – довольно провозглашает Феликс и строго по-прокурорски оглядывает врачей. – Я правильно понял, с детьми все в порядке? Проблем и отклонений нет?

– Да, все хорошо, – совершенно спокойно кивает Торганов. – Никаких аномалий в развитии. Хорошие здоровые дети. Так бывает, Лариса Дмитриевна, – улыбается мне. – Ждете дочку, а тут еще и сын нарисовался…

– Полный комплект, – радостно пыхтит Феликс. Знаю, как он хотел сына!

Двойня? Полный комплект? Ой мамочки!

– Поздравляю! – улыбается мне Хохлачева. – Детки всегда радость. А ты за один раз отстреляешься, Ларочка!

Вот кто это придумал? Что есть стандарты какие-то? Девочка и мальчик обязательно? Или у нас как в средневековье наследование только по мужской линии?

– С-спасибо, – лепечу как дурочка. И все еще не могу поверить. Это прокурора моего ничем не удивишь. А я…

«Да и какой он мой? Завтра развернется и уйдет, а я одна с двумя детьми останусь», - поднимается внутри волна страха.

Медленно сажусь на кушетке. На автомате беру салфетки, вытираю гель с живота дрожащими руками. И не пойму, что теперь делать?

Двойня! У меня двойня!

«Может, надо маме сказать?» – проносится в голове шальная мысль, и я тут же осаживаю себя. Зачем? За тот месяц, как я уехала в Шанск, она ни разу не позвонила. Ни сообщений не прислала. Я писала ей, сразу как сошла с поезда, и получила короткое «хорошо».

Ну и ладно. Главное, Феликс рядом…

– Все хорошо, Ларочка, – уже в палате притягивает меня к себе Сарычев. – Скоро поженимся, девочка. Я работаю над этим.

– Как? – поднимаю глаза на любимого мужчину.

– Ну, каждый день тестю звоню. Надоедаю. Жужжу как комар над ухом. Даю бодрящего пенделя…

– Генералу? – уточняю на всякий случай.

– Ну а что? Он не человек, что ли? Ему тоже иногда требуется… – помогает мне Феликс улечься в постель и сам пристраивается рядом. – Устал я, Лара, – жалуется, утыкаясь носом мне в макушку. – Переволновался. Но все обошлось. Двойня, так двойня. Воспитаем, да?

– Конечно, воспитаем, – соглашаюсь поспешно. – Это же наши дети.

– Потом еще заделаем. Видишь, как у нас получается слаженно. С первого раза, бац - и парочка спиногрызов, – бубнит он сонно.

– А ты хочешь футбольную команду, – переспрашиваю в ужасе. Ну какая из меня многодетная мать?

– А? Нет… – вздыхает Сарычев с закрытыми глазами. Осторожно веду пальцами по гладковыбритой щеке, потом зарываюсь в волосы. Феликс на автомате перехватывает мою руку. Целует ладошку.

– Спи, – велит, положив руку мне на живот. Хотя за окном еще только легкие сумерки, и спать совсем не хочется. Да и разве заснешь, когда такие новости! Двойня! У нас с Феликсом двойня!

Прикрываю глаза и млею от счастья.

Я не одна. Это главное. Может, и хорошо, что двойня. Теперь разведут его с Лидой, и мы поженимся. Представляю наш дом, полный детей. И неожиданно ловлю себя на страшной мысли.

А как бы жила, не окажись рядом Феликса?

«Повезло мне. По-настоящему повезло», – гоню прочь запоздалые страхи. Феликс прав. Одна ночь решила все. Будто нас кто-то подтолкнул друг к другу.

За окном сгущаются сумерки. Шею легко щекочет дыхание Сарычева. Ворочаюсь, не могу улечься поудобнее. Или от сегодняшних новостей голова кругом. Это Феликс спокоен как танк. Выслушал врачей и завалился спать.