– Думаю, да, – пожимаю плечами. – На Чкаловский прилетишь, там Савва встретит. Или бательник с мигалкой. Никто даже приблизиться не посмеет.

– Сомневаюсь. Лучше в Монголию. Там точно никто не найдет, – сквозь слезы прикалывается Лида, и мы с ней ржем, как в прежние времена. – Зря я тебя не удержала. Надеялась, что ты, несмотря на мои выходки, будешь все время рядом. Стабильный такой, как восход солнца. Думала, ты будешь делать карьеру…

– А ты гулять? – усмехаюсь криво. – Но так не бывает, милая…

– Прости, – кладет ладонь поверх моей. Дергаюсь как от удара. Ну, с хера ли ко мне прикасаться?

– Сейчас попробую договориться, - отстранившись, иду к машине. А рядом трусит Лида.

По дороге к родителям звоню Тимуру Манучарову. На пять минут разговор и все готово. Завтра летит борт в Москву. Кто-то из безопасников Манучара заберет Лиду от моих родителей и доставит бательнику в Москву.

Как посылку!

«Надо Ларе позвонить», – размышляю, высаживая Лиду около дома родителей. А дальше Лидия Николаевна – забота Климовых. Мне без разницы.

Все. Эта страница моей жизни точно закрылась.

Нащупываю в кармане пиджака свидетельство о разводе и улыбаюсь во все тридцать два.

Я свободен! Сам не ожидал.

Звоню Ларе. Распирает от желания похвастаться новостями. Но маленькая зараза не берет трубку. Упрямо сбрасывает звонок. Обиделась, наверное.

Но и мне тоже с ней нелегко. То бабки у уголовника возьмет, то разболтает конфиденциальную информацию. Вот что в голове у этой девочки?

– Алиса, – звоню дочери. – Дай Ларе трубку.

– А ее нет дома, – недоуменно заявляет она. – Я проснулась, а Лары нет. Ни ее, ни Чапы. Она тебе записку оставила. Написала, что уходит. Как ты мог, папа? Хорошая девочка была…

С ума сойти! Что значит – была? Куда уходит? Зачем? Совсем сдурела?

И с ума схожу от паники. Впервые в жизни сердце заходится от страха. Как я без Лары? Что за фигня?

– Когда это было? – уточняю резко.

– В половине одиннадцатого, – виновато признается Алиса.

– Долго дрыхнешь, – рычу я. – А почему мне не позвонила? – интересуюсь сварливо и осекаюсь на полуслове.

Алиса звонила. Вот только я, дурак, сбрасывал.

– Ладно, я разберусь, – прекращаю дурацкий разговор и смотрю геолокацию любимой.

«Куда тебя понесло, Ларочка? Вот куда может пойти глубоко беременная женщина? А с двойней? Точно далеко не уйдешь!» – размышляю, загружая программу. И с ужасом смотрю на удаляющуюся от города точку.

Что, блин? Куда?

Съезжаю с трассы и делаю срочные запросы. В РЖД – узнать каким поездом едет любимая. И мобильному оператору – срочно нужны распечатки разговоров и сообщений. А через пять минут получаю первый ответ.

Солнцева Лариса Дмитриевна купила билет до Москвы. Поезд номер…. Через двадцать минут подъедет к Марфинской. Стоянка пять минут.

Глава 37

Что происходит? Почему так? Ничего понять не могу.

Спокойно завтракали, разговаривали. Вернее, Феликс ел оладьи, а я на него смотрела. И не могла наглядеться. Красивый, сильный. Мой защитник.

Вышел на минуту к Морозову и превратился в нападающего. Что я разболтала? Кому? Даже понять не могу!

Выскакиваю следом. Обалдело смотрю на сигнальные красные огни поворачивающей в конце улицы машины. Уехал.

Вывалил на меня ушат грязи и свалил в закат. Классный номер.

Вернувшись во двор, устало сажусь на скамейку. Обнимаю Чапу, тычущегося в бок. И пытаюсь понять, в чем я виновата. Какую я инфу слила и кому? Я же ни с кем не общалась всю прошлую неделю. Вместе с Алисой выбирала портьеры и мебель. Заказывала нормальные ортопедические матрасы, а ту фигню, что навязали Феликсу, сдавала на склад.

Работала, выбирала мебель для спальни Алисы и зеркала в виде солнц в холл. Готовила обед к приходу мужа. И даже цветы умудрилась посадить на клумбе.

А что это было сейчас?

Вы бы мозги включили свои прокурорские, Феликс Алексеевич!

Дети брыкаются, почувствовав мое состояние.

Плохо мне. Очень плохо. Ладно, Морозов! Но почему Феликс не защитил меня? Почему позволил обвинить во всех грехах и сам выступил как прокурор в суде?

Значит, не верит мне! Изначально не верит!