Ну капец!

– Что? – обнимаю Лару за плечи. – Что случилось, малыш?

– Дети… Они как-то не так перевернулись, – охает она и добавляет в ужасе. – Я чувствую… что-то не то.

– Едем к врачу. Потом распишемся, – останавливаю я церемонию. Мне сейчас положить на этот долбаный официоз. Главное, Лара и дети. А в ЗАГС еще вернемся. Вообще не проблема.

– Мама, звони Сергеевне. Она на месте хоть? – приказываю мимоходом и снова сосредоточиваю все внимание на Ларе. – Сама идти можешь? Или я тебя понесу? Тут недалеко, полквартала всего.

– Не знаю, – растерянно шепчет Лара и плачет.

– Так, без паники, девочка, – машинально целую в висок. – Пойдем потихонечку. Не будем времени терять. Мама сейчас доктора хорошего вызовет. Она Алиску мою принимала. Все будет хорошо…

Около нас суетятся родственницы. Мама звонит Ирине Сергеевне, а тетка подставляет стул для Лары.

– Может, скорую вызвать, Фелечка? – причитает негромко.

– А то родим у тебя в зале торжественных обрядов, – усмехаюсь криво. А у самого поджилки трясутся. Это я виноват, бл.ть. Какого хера вывалил на Лару ведро говна и уехал? С хера ли такой говорливый стал? И что теперь делать?

Разозлился, а сдержаться не смог. Баклан, бл.ть.

«Тору надо звонить, вот чего!» – сквозь волну дикой паники пробирается здравый смысл. Дети только перевернулись, значит, время еще есть. Помню, как Катя Алиску рожала. Я тогда полночи в приемном покое провел. И если Торганов сейчас выедет из Шанска, то должен успеть.

«Лишь бы ответил!» – поднимаю глаза к потолку. Тупо таращусь на лепнину. Молюсь, или нет – сам не знаю. Но когда в трубке слышится знакомый голос, выдыхаю с облегчением.

– Витя, у меня тут Лара рожать надумала. Сможешь подскочить?

– Я в Агдальске, бро, – отрывисто роняет он в трубку. – Какое состояние? Воды отошли? Я сейчас выезжаю… Марине позвоню. Не боись.

– Погоди, а мы в Марфинской, – останавливаю друга. – В ЗАГС заехали. Сейчас вот в больничку пешочком пойдем.

– Я знаю, где это. Сейчас буду. Задержитесь в ЗАГСе минут на пятнадцать. Надо смотреть по состоянию.

– Хмм… Хорошо. Ждем тебя, – произношу неуверенно. И сам не знаю, что делать дальше. За детей боюсь, а больше – за Лару. Как оно все пройдет? Без подготовки. Внепланово!

И готов себе башку расшибить. Вот только это никак не поправит ситуацию.

– Витя тут рядом, представляешь, – уговариваю Лару, родителей и заодно себя. – Сейчас приедет, Ларочка, – глажу по голове любимую. – Ты что-нибудь хочешь? Скажи… Я все сделаю, – во все глаза смотрю на единственную любимую женщину. Бывшие не в счет. Даже к Кате я таких чувств не испытывал, когда сердце рвется на части, а душу выворачивает наизнанку. Когда легче самому сдохнуть, чем ее потерять.

– Феликс, – еле слышно зовет меня Лара. Заставляет вынырнуть из глубины черного омута страхов.

– Что, Ларочка? – выдыхаю, прижимаясь губами к тонкой жилке на шее. – Скажи, я все сделаю.

А самому подумать страшно, что бы случилось, не догони я поезд.

– Давай продолжим регистрацию, – тихо шепчет она.

– О господи, – задыхаюсь от переполняющих чувств. Сам как девчонка, ей богу!

«Ну какая регистрация! Потом распишемся!» – думаю в панике. Главное сейчас – Лару вовремя в больницу доставить.

Тор, где же ты, бро?

– Феликс, – выжидательно смотрит на меня Лара. В глазах испуг плещется. Ну-ка, два человека на выход попросились. И еще что-то проскальзывает. Обида или печаль… Не знаю. Только в этот момент я понимаю, что церемония должна завершиться. Сегодня. Прямо сейчас.

– Оксана, мы все-таки хотим зарегистрировать брак, – подхожу к тетке.

– Ты уверен? В таком состоянии? – смотрит она на меня строго, а потом переводит взгляд на Лару. – Лариса Дмитриевна? Как вы?

– Я согласна.

– На что вы даете согласие? – официально уточняет тетка, и мне в этот момент хочется ей оторвать голову. Хотя когда я был шустрым годовасом, в эту кудрявую башку прилетали пирамидки и пластмассовый медведь.

Может, это повлияло?

– Я согласна! – торжественно повторяет Лара. – Продолжить регистрацию, выйти замуж за Феликса Алексеевича.

– Это точно? – снова тянет моя милая тетя. Прибил бы ее, если б не Лара.

– Конечно, – кивает Лариса уверенно, и церемония продолжается.

– Я люблю тебя, – выдыхаю после напутствия «Можете поцеловать невесту!». Смотрю на Лару и вижу только ее. Заплаканную, пузатенькую, но бесконечно родную. Кажется, нет человека ближе ее. – Только тебя и люблю! – признаюсь, впечатываясь в губы легким поцелуем.

– Я так понял, можно уже поздравлять? – слышится от двери деловитый бас Торганова. В зал вместе с ним входят Лиза и Данька.