— Я тоже об этом вспомнила, — тихо признается она. — Сейчас я нервничаю не меньше, чем в тот вечер.

— Почему ты тогда нервничала?

Она бросает на меня забавный взгляд.

— Ты серьезно? Я была уверена, что никто не выставит мой класс на торги. Лотти должна была неловко пошутить и перейти к следующему лоту, а все бы смеялись надо мной. — Она делает глоток шампанского. — В ретроспективе это кажется глупым.

— Да, это глупо. Особенно если учесть, что за этот класс была самая высокая ставка за вечер.

— Это все ты.

— Чертовски верно. И позволь мне сказать тебе кое-что, Солнышко. Если ты когда-нибудь пожертвуешь что-нибудь на аукцион, можешь не сомневаться, я его выиграю. — Я наклоняюсь ближе. — В конце концов, тот урок был исключительным. Он стоил каждого доллара.

Глубокий румянец расплывается по ее груди, а затем ползет вверх по шее. Неужели она вспоминает ту ночь в таверне и то, как она так красиво кончила ради меня?

Я двигаюсь на своем месте. Я тверд как камень от проносящихся в голове образов.

Старый чудак на сцене наконец-то заканчивает выступление, и появляется официант, чтобы принять наш заказ на напитки.

— Я бы хотел старомодный.

Это тот самый напиток, который я слизал с ее сисек той ночью.

Блейк тяжело сглатывает. — Воду, пожалуйста.

Начинается подача ужина, и я слежу за тем, чтобы Блейк съела свой хлеб, и передаю ей свой тоже. Ей нужно чем-то запивать все выпитое шампанское, а суп из лука-порея, который принесли на первое блюдо, ей не подойдет.

Она тихо благодарит.

Когда она заканчивает есть, я кладу руку чуть выше ее голого колена и слегка касаюсь мизинцем внутренней поверхности ее бедра.

Она смотрит на меня. — Неро.

— Что?

— Почему ты прикасаешься ко мне?

— Потому что я одержим тобой, детка. Разве ты еще не поняла этого?

Официант подходит, чтобы забрать наши пустые тарелки из-под супа. Блейк сидит неподвижно, пока он не уходит, а потом тянется под скатерть и убирает мою руку.

— Ты пользуешься ситуацией, — бормочет она. — Если бы мы были здесь при нормальных обстоятельствах, я бы выплеснула свое вино тебе в лицо.

Я ухмыляюсь. — Тогда слава Богу за ненормальные обстоятельства.

Выражение ее лица мечется между недоумением и раздражением, но, по крайней мере, я заставил ее забыть о нервах. Если она будет сохранять спокойствие во время разговора с Максимом, сегодняшний вечер пройдет без проблем.

Мне все еще не по себе от всего этого, но каждый раз, когда я думал о том, чтобы все отменить, я не мог заставить себя это сделать. Да, есть риск, но я справлялся с гораздо более рискованными ситуациями в качестве консильери Рафа.

И потенциальное вознаграждение никогда не было таким большим. На кон поставлены не деньги и не гребаное повышение, которое Джино сует мне в руки.

На кону — наше с Блейк будущее. Работая вместе, я смогу вернуть ее доверие. Так я покажу ей, что мы созданы друг для друга.

Она наклоняется ко мне.

— Тот поцелуй на кухне не должен был случиться. Мы должны были поговорить об этом до того, как приехали сюда, чтобы прояснить все недоразумения.

— Не волнуйся. Никакой путаницы нет.

— Думаю, есть. Ты можешь прикасаться ко мне только в случае крайней необходимости, понял?

— Понял.

Она бросает на меня настороженный взгляд. — Правда?

— Да. Только мы можем не согласиться с тем, что значит «критически важно».

Она разочарованно хмыкает.

— Лапать меня под столом во время ужина, где никто не видит, не может быть критически важным. Я сказала, что хочу, чтобы мы были друзьями, и я имела в виду… Черт, он только что встал.

Я перевожу взгляд на стол Максима и Екатерины. Максим встает со своего места и направляется в комнату, где выставлена книга Пушкина.

По моему затылку пробегает волна беспокойства.

Блейк берет свою сумочку, висящую на стуле. — Вот и все. Это всего лишь разговор, верно?

Мы встречаемся взглядами. Я заставляю себя улыбнуться. — Просто разговор. Я буду там раньше, чем ты это поймешь. Ты справишься.

Она кивает, сжимает мою руку и встает.

Я смотрю, как она проходит через всю комнату, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не встать, не пойти за ней, не перекинуть ее через плечо и не отнести в машину.