По его словам, Король Ночи – это «необходимое зло». Он что-то охраняет, выполняя волю Чернобога. Именно поэтому ему дана армия нежити, и именно поэтому живым запрещено входить на его земли.

Король Ночи – это машина для зачистки, безжалостный сторож, держащий всех подальше от чего-то важного.

Впрочем, похоже, Дурека сейчас больше интересовал Нахутус.

– Король Нахутус – это первый король дворфов.

– Я думал, первый был Дуглас.

– Нет. Нахутус правил ещё в древние времена. О нём, скорее всего, не осталось никаких записей.

Тут возник логичный вопрос:

– Тогда откуда ты о нём знаешь?

– Потому что я его потомок.

Дурек рассказал свою историю. Оказалось, что он остался последним из рода Нахутуса.

– Тогда почему ты не знаешь последовательность?

– Она закодирована в песне.

С этими словами он напел мне древнюю мелодию. Поначалу она казалась обычной, но если вслушаться в слова и обратить внимание на ритм, можно уловить скрытый порядок.

Меня удивило, что даже сам Дурек, зная песню наизусть, не замечал этого.

– И что ты хочешь? – спросил я, глядя на него.

Ему явно было тяжело это говорить, но он всё-таки попросил отдать корону.

Честно, это звучало как какая-то дичь.

– Ты что, с ума сошёл? Корона не является твоей собственностью.

– Я наследник!

– То, что в твоих жилах течёт одна миллионная часть крови Нахутуса, не делает тебя наследником. И вообще, я тогда тоже его наследник.

– Не ври.

– А я просто очень большой гном!

Думал, он поворчит, побесится и успокоится. Ведь сам понимал, что он мне не соперник. Даже обладая невероятной силой, он не смог бы меня ни удержать, ни победить.

Вместо того чтобы угомониться, Дурек взбесился. Разозлился так, словно я всю его жизнь превратил в ад. Начал оскорблять меня, и самое мягкое из того, что он сказал:

– Тебе не место здесь…

А затем, внезапно, бросился к короне, пытаясь опередить меня.

Как говорится, кто первый встал, того и тапки.

***

Дурек никогда не был злым дворфом. Он был всего лишь дворфом со своими интересами, и ему хотелось, чтобы с его мнением тоже считались. В конце концов, он приложил немало усилий.

Он покинул родную деревню, пробрался в запретные земли и выжил среди нежити и всевидящий способности Короля Ночи.

Удалось ему это только благодаря навыку превращаться в камень, что помогало маскироваться. И вот, преодолев все трудности, он встретил странного юношу.

Юноша был явно не от мира сего: делал, что вздумается, провоцировал нежить, знал потайные пути и, что самое раздражающее, казалось, видел Дурека насквозь.

«Этот паршивец…»

«Будто знает всё на свете!»

У Дурека никогда не было желания править или стремления к могуществу. Ему лишь хотелось получить своё по праву. Наследство предков.

И хотя он признавал, что юноша многое сделал, в его душе таилась обида.

«Я же не изверг!»

«Просто назвал бы цену – я бы заплатил.»

«Пара сундуков золота?»

«Это не проблема!»

Но в глубине души Дурек знал:

«Тот ничего не возьмёт. Ведь корона куда дороже золота…»

Так дорого, что даже если вся деревня Дурека отдаст свои богатства, это будет лишь капля в море. Оставался только один выход: добраться первым, а дальше решать на месте.

Не раздумывая, Дурек бросился вперёд. Он ворвался в центр зала, где покоилась корона, и, не теряя времени, сорвал её с головы стального предка.

Его пальцы ощутили холод металла, а сердце – сладкий вкус триумфа.

– Вот она! – прошептал он, ликующе подняв её в воздух.

В этот момент Дурек понял:

– Меня теперь никто не остановит.

Однако стоило ему только сделать шаг, как юноша неожиданно крикнул:

– Подожди. Не делай этого!

– Почему?

Он подумал, что юноша просто тянет время.

– Ты умрёшь.

Главный зал погрузился в тишину.

– Это угроза?

Слова могли значить многое. «Ты умрёшь» – как предупреждение об опасности извне. Или же – «Ты умрёшь» – как прямая угроза смерти.

Дурек, в своём возбужденном состоянии, выбрал второй вариант. Его эмоции взяли верх, и, не раздумывая, он нацепил корону себе на голову.

– Дурак! – выкрикнул юноша. – Сними её немедленно!

Вот только Дурек уже чувствовал, как небывалая мощь охватывает его разум и тело. Власть, абсолютная и безграничная, оказалась в его руках.