город тысячи смыслов вещает, вещает он мнео твоих откровеньях на дне сокровений моих;я мечтаю о древнем уюте: одна за другой тамдробятся и снова сливаются струи, любимые светоми солнцем, что долгим полуднем нам хлещет кудри;как могли угадать мы мерзость добычи -смерть посчитала за крылья злобы силу,за окнами времен былых проклятья зримы;но память еще искрится при каждом взоре:столько живых былинок кличут тебя;недвижны струи в тишине ирисови Святки, запоздало жизнь возглавив,шагают ныне; солнце, как лунатик,сквозь наледь окон: жалобы тем глуше;где силуэты в сумерках грядущих,ручья румянец от насмешек стылых крони сосен дух, и свежей рыбы, тмина,парят над тропами лесными, душ сиянье;ce sont de ces lumieres qui ont beaucoup souffertnous les sentons parfois monter des bois profondsou court un sang vif a la solitudej’entends encore sonner le cristal de cette jeunessetrop d’annees defaites par des doigts de fievretombees en poussiere parmi les durs caillouxque le marcheur rencontre dans le desert des yeuxles rires les plus simples y ont perdu leur sourceautant de vies que d’herbes sous le passebrillent encore de tous leurs yeux qui nous voient fuiret la coleretu ecoutes toujours verrouille derriere le mugissement destenebresun son fidele etrangement ou sourd la joie clarte de cerfc’est d’un mur que je parle il ecrase des heures lourdesc’est d’un mur qui dresse son poids entre la vie et lesvivantstu es aussi de ceux qui fuient le mur pleurent les vivantsseul un avenir une vie prise au piege de la joieто робкий свет страданий долголетних,порою дымкой зрим он в гуще леса,где одиночества струится кровь живая:еще мне юности знаком хрустальный звон;сколько лет, лихорадочно пальцами смятых,пали в пыли меж булыжников жестких:их путник встречает во взглядах потухших;там радость простая свой утратила смысл;и столько же душ, сколько трав у дорог,еще догорают во взглядах, глядящих нам вслед,и гнева гром;ты всё еще слышишь засовы за завываньями ночи -звук верный: чудно он таит тихую радость слуги;я говорю о стене - времени бремя гнетет -я говорю о стене, подминающей жизнь и живых;ты тоже из тех, кто бежит от стены7, поминая живых;только грядущее, жизнь в западне этой радости;qui a renverse les chaises dans le parcles enfants disperses l’obscurite les happeplaques contre le mortier des noires dansesleur souvenir agite toujours la peur des feuilleset toi tu vas du pas du vent cueillir le fruit vaincuchaque fois plus humilie devant la porte avaredes troupes d’enfants gisent avec des armes mortesa l’ombre de ta tete ils mendient l’espoirla lourdeur des mots a maudit ta solitudetu es ce que je fuis au lieu de ce qui cherchela place est vide de senstoute chair a suspendu la fougue de ses abeillesmais toi grand Panda etonnement des neigesvenu parmi nous pour la honte de nos pas presseset de la boue basse au plomb de nos valleestoi qui echappes au miserable rire des castagnettesla lumiere blemit au seuil de ton vertigeje t’ai reconnu grand Panda des calmes jeux des cimes(—)кто обрушил скамейки в саду:детвора мрак пугает, о них спотыкаясьу темных цементных площадок для танцев;их память еще оживляет страхи листвы;и ты, ветру вслед подбирая поверженный плод,снова унижен у замкнутой скупо калитки;толпы детей покоятся с мертвым оружием:умоляют они о надежде в памяти смутной;прокляла тяжесть слов твое одиночество,ты вместо меня, когда я взыскующим был -место утратило смысл;всякая плоть оборвала порыв свой пчелиный;но ты, великий Панда8, снегов сотрясение,нисшедшее к нам, опозоренным спешкой своей,и низменной грязью наших свинцовых долин,ты избежал кастаньет насмешки убогой,блекнет свет у порога восторгов твоих;вновь узнаю я тебя, великий Панда, в покое вершин -seul solitude pour solitude j’ai etale le feu des souvenirsdevant moi et j’ai compte les ans pesantsles orages de larmes atteles aux nains printempsque le present balaye d’une main dedaigneuseje t’ai reconnu grand Panda en ton austere enfanceet devinant les craintes au coeur des yeux conquisj’ai saisi departs fouillant les heures useesla feinte des forets massees autour de ton silence
