в строптивые скользит глубины памяти;затем нежная серость пейзажа сгущается там,где дремлет на сеновале новая радость;постиг я, что тайный восторг неведомых береговне видел земли никогда – русло его обмелело;есть и восторг иной для тех, чья страстьцветет на хрупком витраже в моем небытии;победа! победа! ценою покоя вдребезг;светило беженцев – руку твою сжимаю;это лишь краткий проблеск мысли, что тронул цепьлет былых, в души глядящие наши;я вижу вас, кирпичи Сере, наготу Нувели,безмолвие Альбера в настое вечерних букетов;я вижу, Коллиур8, тебя – твои дороги близ меняпод гнетом своего тернового венца9;моя судьба опять в отчаянье швыряетau temps qui n’a cesse de marcher de tuermais autour d’un tombeau aime il y a de seches prisonsla-meme ou naquit la lumiere ma lumieredes sacs de nuits entieres et l’or sauvage des tourss’entassent autour de moi et dans leur pauvretede lentes agricultures sonnent les jours ancienset glissent sur les ecailles d’eau et de severes fruitsa quoi bon retourner la terre promise et reprisetour a tour chargee de gout de malheuret du temps qu’il va faire lorsque la bonteaura mis la constance sur les choses qui l’entourentassez leve de plaintes dans l’orge du matinvous qui ecoutez que guette la fumeeou d’autres se sont pris dans des cordes de revestournez votre regard vers l’avenir des pierresla tout se meut dans de candides faces(—)меня в те дни, где марши сплошь, убийства;а близ родной могилы пустошь тюрем10,и то же там, где брезжит свет, рассвет мой;дорожная кладь да дикость золота куполовокруг меня, и селенья окрестные в нищете,неспешные поселяне, былого долгие звоны,скользят по чешуйкам речек и наливным плодам;зачем возвращаться вновь к обетованной земле,отнятой,пядь за пядью пропитанной горечью зла,и к первозданной поре, когда еще добротапридавала весомость вещам вокруг;хватит стенать на серебристом рассветевам, следящим, что предвещает дым11,и вам, что под музыку грез охмелели;обратите взоры к грядущим каменьям;там все застывает на простодушных лицах,impassibles les yeux des enfants abandonnesconnaissent deja la pierre qui pese sur le cielle plomb revenu dans les poignees de mainsen bas les blancs troupeaux peuvent toujours cheminer dansles plis rapideslaissez pres des ruisseaux pleurs et melancoliec’est le soleil qui tisse la couronne vivanteles taureaux de vent pur emporteront la peineainsi parla l’homme au milieu du cheminj’etais parmi les feuilles et les figues et les abeilleset ce qu’on ne voyait paspuissance de l’etre je ne desespere pas de te retrouvera ces limites finissantes qui nous tendent les mainsnaissantes a fleur de la vitre fine de l’absence en moije pense a des pays entiers qui surement avancenta la conquete de la grace et a la lumiere du mondeils n’ont jamais cesseвзгляд безучастен младенцев, брошенных в мире,уже понимает камень, смыкающий свод небес:вновь угрожает свинец рукопожатьям;ниже белых отар мелтешенье на тропах извечномеж склонов крутых,оно навевает чистым источникам грусть и тоску;вот солнце сплетает венки из цветов луговых,и ветер уносит на бычьих плечах печаль;так говорил человек посреди дороги:а я жил меж листвы и смоковниц, и пчел,меж тем, что незримо;я еще не отчаялся чувствовать силу вещейу конечных пределов, шагающих бодро навстречу,силу цветка за окном небытия моего.я думаю о целом континенте, шагающем, конечно же,навстречу благородству, к заре всемирной12,как всегда, грядущей;multitude j’ai vu les soleils des saveurs premieresintactes parmi nous aupres de nous la joiemais a peine le monde devint soufflea peine respirait-il la fleur de son devenirl’homme depouille de ce qu’il crut etre l’hommedes oripeaux dechus anges aux fenetresque deja la bete aux masques de mondevint mettre l’acier de sa patte au collet de l’enfantet de ses mille ruses de mere d’epouse d’amantefit le signe amer de la moquerie comme une croix sur sonfrontle temps de la duretece fut ainsi et je regarde en arriere en avantil n’y a plus rien a direun bloc de solitude repose ou le soleilavait a faire fremir les ventres maternelspromis des jours de rire aux enfants que nous sommesmais les jours sont venus ou les meres de printempstueraient les enfants pour le plaisir de leurs yeuxle mensonge est roi la bete a vaincuje ne reconnais plus le monde de ces jours(—)и сколько раз вдыхал я запах солнца,ничем не тронутый, и радость узнаванья;едва лишь мир становится дыханьем,едва уловит бытия цветеньеи человек свой прежний сбросит облик,и тяжесть штор оконных тронет ангел,как тотчас тварь в привычной маске мирастальною лапой хвать дитя за ворот,уловки тысяч матерей, супруг, любовницгримасой отвращенья оставляя, крестом на лбу;очерствения время,так было, и я озираюсь, заглядываю вперед;говорить больше не о чем;одиночества глыба покоится там, где на солнцеподрагивает слегка материнское чрево,обещая счастливые дни нам – своим детям;но наступили дни, когда матери по веснеубивали своих детей зрелища ради;воцаряется ложь, побеждает зверь:я более не узнаю мир этих дней;que j’ai cru voir resplendissants a l’oree du bonheurou l’on tue desormais les enfants sur les pres des agneauxmes yeux sont pleins encore des lents soleils des voixplenitude du coeur puissance de l’homme retrouvenaissante a meme la fleur de la vitre fine de l’absencerien n’empechera que des etoiles fragilesdescendent parmi nous dans la mer de grillons ou noussommes plongeset la fraicheur attendue dans la force de l’innocencequ’elle sonne l’heure graveou le sommeil lui-meme ne saurait penetrertant l’appel irresistible de l’aube s’annonce fremissantpour la terre qui nous porte et la nourriture de la revolteque l’unique feuille d’arbre de la conscience dresse la teteet tant qu’il fera jour au creux des pains tendusl’insecte lent du reveil tourne la rose des croissancesun avenir une croyancela sauge le fenouil la brise dans le murieret la conduite de l’homme sur la voie de sa maitrise
