— Хватит! — резко осадил его Илай. Только сейчас я поняла, что кухню, кроме нас троих, никого нет. Схватившись за край стола, я поднялась на ноги. Затылок гудел, видимо, я ударилась, когда падала и не заметила этого.

— Что… что все это значит? — прохрипела я, стараясь унять головокружение. Мне очень хотелось присесть, но было некуда. Стул, на котором прежде сидел Рома, отлетел к стене, и идти так далеко у меня не было сил.

— Рома переболел вампирской лихорадкой, — сказал Илай, выпрямляясь. Его глаза отдавали багровым, сосуды стали похожи на тонкие проволоки. — У него ведь нет прививки?

— Вакцина стоит, как хороший конь, — с досадой сказал я. — Это привилегия богачей и аристократов. Мы, бедные, надеемся на авось и обереги. Хотя я слышала, что у юного поколения иммунитет должен быть лучше. Он ведь еще ребенок…

Только сейчас до меня начало доходить, то, что произошло, но мне не хотелось принимать правду. Такого просто не может быть. Рома теперь вамп. Когда это могло произойти? Как я могла не заметить этого? Или все случилось, пока я была на шоу и зарабатывала деньги? Меня так больно кольнуло чувство вины, что я охнула и согнулась пополам. Слезы горячим потоком покатились по щекам.

— С детьми такое тоже бывает, — сказал Илай, набрасывая на плечи Ромы свой плащ.

Я в растерянности смотрела на них, не понимая, что мне делать дальше. Судя по суматохе, что царила в баре, вот-вот должна была приехать полиция. Ренат по-прежнему был без сознания. А это значит…

Рома бросил на меня дикий взгляд, и я едва не задохнулась, увидев его перепачканный кровью рот. Клыков больше не было видно. Он был просто мальчишкой, в глазах которого плескался ужас.

— Он… умер? — едва не плача, спросил Рома, посмотрев на Рената.

— Нет, с ним все будет в порядке, — спокойно сказал Илай. Мне вид Рената такой уверенности не внушал.

— Никма… — с отчаяньем прошептал Рома, глядя на меня, будто впервые увидел. Я подошла к нему и привычным жестом убрала чеку с его лба. Лоб у него был холодный и влажный, а глаза горели лихорадочным огнем, но были уже вполне человеческими. Илай сделал полшага назад, увлекая Рому за собой. Он боялся за меня. Боялся, что Рома может броситься. Я вдруг поняла, как тяжело Илаю находится здесь, когда вокруг столько крови, как трудно сдерживаться, чтобы не причинить вред мне и почувствовала себя беспечной дурочкой. Я все еще вела себя с ними, как с людьми, в то время, когда они уже ими не были.

— Ему нельзя сейчас находиться в обществе, — сказал Илай, и я впервые увидела его клыки. Они слегка касались его нижней губы, напоминая, что передо мной хищник.

— Ты хочешь сказать… — ужаснулась я.

— Его нужно отправить в Дом Сумрака.

— Нам нужен другой вариант! — воскликнула я. Мне казалось, что я не переживу, если потеряю Рому.

— Других нет.

— Нет! — рыкнул Рома и его глаза снова изменились — радужка стала алой.

Дом Сумрака был своего рода тюрьмой для вампов, нарушивших закон или слишком буйных, не готовых смириться со своим новым состоянием.

— Там есть детский корпус, — сказал Илай и жадно облизал губы. Мне показалось, что его клыки стали длиннее. Я поискала глазами нож и вам это заметил. По губам Илая скользнула горькая усмешка. — Это необходимо.

— Никма, не отдавай меня! Не отдавай меня! — закричал Рома.

— Ты не справишься сам, — строго сказал Илай, развернув Рому к себе. — Теперь ты взрослый мужчина и должен принимать взрослые решения. От этого будет зависеть безопасность других людей и твоих братьев тоже. Они не должны пострадать. Когда ты научишься владеть собой, мы с Николь Марией приедем за тобой.

— Кто ты такой, чтобы говорить мне все это? — в голосе Ромы прозвенели слезы.

— Тот, кто уже прошел такой путь. Мы можем стать друзьями, если ты захочешь этого, — сказал Илай и Рома притих. Потянулся к нему и спрятал лицо у него на груди. Я видела, как дрожат его плечи. Вамп провел рукой по его волосам и посмотрел на меня.

— Надо уходить, — сказала я. Слышался звон сирен, в коридоре кто-то громко спорил. Только сейчас я заметила, что двери кухни заперты. А я-то думала, отчего мы можем спокойно разговаривать! — Ну ничего себе!

— Уйдем через окно, — проговорил Илай. Клыки исчезли, видимо, ему удалось взять себя в руки.

— Мы не должны здесь засветиться! — с тревогой проговорила я, пытаясь вспомнить, были ли там камеры. Мне было и страшно в тоже время я была готова смириться с тем, что для меня все кончено.

Илай распахнул раму и запрыгнул на подоконник. Свет моргнул и погас. Сирены стихли. Я слышала, как машины въехали во двор и остановились.

— Не уйдешь! — донеслось снизу. — Или думал, самый умный?