Я вернулась в кухню, выдвинула табуретку и присела. На душе кошки скребли. Ощущение было такое, что я обманываю Владана.

Зубная щетка еще ни о чем не говорит. Он сам признался, что приезжал сюда, когда не хотел меня будить. Но вот вопрос: была ли это единоразовая акция или он поступает так систематически?

Я обратила внимание на приоткрытую дверцу под раковиной. Прежде чем как следует свои действия обдумать, извлекла мусорное ведро. Пустая банка из-под кофе лежала на самом верху. Наружу торчало горлышко бутылки, какие-то фантики. Немного поколебавшись, я вернула ведро на место и закрыла дверцу.

Он здесь бывает. Ну и что? Многим нужно личное пространство. Ему просто хочется побыть одному. Но от кого он пытается спрятаться? От себя или от меня?

Марич изменился, сложно было это отрицать. Уж не знаю, мое ли это влияние или результат последнего длительного отсутствия. Что он там делал? Где был? Что видел? Почему, в конце концов, после возвращения вдруг решил сделать мне предложение? Никогда он не собирался жениться. Да и я иллюзий не строила. Это было просто глупо.

И вот самая смелая мечта сбылась. Бояться, что я от него уйду, не дождавшись предложения руки и сердца, было глупо. Серб прекрасно знает, что я никуда от него не денусь. Желание сделать мне приятное стало настолько сильным, что он поступился своими принципами? Он любит меня. Даже Маринка это признавала, будучи еще в отношениях с ним. А Маринка женщина не только красивая, но и мудрая. Редкое сочетание.

Владан позвал меня замуж. А что дальше? Размеренная жизнь в нашем коттеджном поселке? Разобьем огород, станем выращивать морковку и сельдерей. Посадим цветы по периметру. Когда-нибудь заведем собаку? Какая она будет? Большая, охотничья? Или маленькая и ласковая? Может быть, какая-нибудь болонка. И будем мы с ней дождливыми вечерами вроде вчерашнего сидеть у окна и ждать возвращения Владана.

Ведь он будет уходить. Не сюда, не в эту холостяцкую запущенную квартирку с покосившимся кухонным гарнитуром. А туда, куда его постоянно зовет необъяснимое чувство долга. Такое сильное, что соперничать с ним вряд ли сможет даже самое светлое чувство любви.

Марич изменился. Но кому нужны эти изменения? Мне? Или ему? Против своей натуры не попрешь, а если попробуешь, непременно пожалеешь. Он меняется потому, что сам этого хочет, или потому, что, сама того не ведая, этого требую я?

Что, в конце концов, я делаю здесь? В этой обшарпанной кухне, которая столько лет служила пристанищем для Серба? Кто я здесь? Хозяйка или чужачка? Почему она милее Владану, чем наш уютный новый дом в живописном местечке?

Я подошла к окну. Прямо напротив цвел каштан. Кажется, сквозь приоткрытую форточку проникал его сладковатый запах. Я вдохнула аромат и разревелась. Размазывала по щекам слезы и никак не могла остановиться. Я плакала так, будто кто-то переключил тумблер – и вдруг все слезы, копившиеся во мне долгое время, решили вырваться наружу.

Долго пришлось умываться ледяной водой, прежде чем я смогла прийти в чувство. Дурацкая, совершенно нелепая идея – прийти сюда без Владана. Как вор, проникнуть в эту квартиру в поисках следов другой женщины. Или в поисках следов того Марича, каким он всегда был? Нашла ли я то, что искала?

Я покинула жилище и решила немного пройтись. Закончить отчет в таком состоянии все равно не получится. Свежий воздух и движение творят чудеса.

Один двор сменял другой. Кажется, я добрела до той окраины Ямы, где раньше мне бывать не приходилось. Стало немного не по себе, когда пьяная компания, пошатываясь и матерясь, с трудом разминулась со мной на тротуаре. Я решительно развернулась и направилась обратно к офису. К счастью, состояние мое нормализовалось.

По пути мне позвонила Маринка:

– Как дела, подруга?

– Плохо, – неожиданно честно ответила я.

– Что-то случилось? – насторожилась Маринка.

– Несколько лет назад. Когда нелегкая принесла меня в Яму…

– Так, все ясно! – деловито начала она. – Приезжай!

– Не могу, работа.

– Тогда я к тебе. Точнее, мы. Санька не с кем оставить.

– Не надо Саньку в Яму. Рано еще.

– Пусть с младых ногтей впитывает все прелести этой бренной жизни.

– Все не настолько плохо, – заверила я. – Просто взгрустнулось.

– Причина имеется?

– Да сколько хочешь! Кажется, Серб заглядывает в свою холостяцкую берлогу…

– И что? – удивилась Маринка. – Я до рождения Санька тоже в свою квартиру моталась.

– Он пришел туда ночью, возвращался поздно. Сказал, боялся меня разбудить.

– Заботится о тебе. Хорошо же!

– Неплохо, – согласилась я. – Что-то тянет его сюда. Или ищет возможность побыть наедине с собой. Либо без меня.

– Слышь, подруга! Ты там себе лишнего-то не выдумывай. Сама знаешь, помотала судьба нашего Серба лицом по гравию. Скажи спасибо, что с катушек не съехал еще. А в желании прийти в родное жилище нет ничего такого! Вот если бы он в чужое жилище хаживал, тут да…

– Ты права, – вздохнула я.

– Бывало иначе? – хмыкнула Маринка.

Мы немного поболтали о том о сем, пока я не дошла до дверей нашего офиса. Сев за рабочий стол, я с подругой простилась, пообещав не выдумывать лишнего и вообще занять голову тем, как мужика порадовать, а не как самой огорчиться.

Я в очередной раз заключила, что подруга слишком умна. Ну или просто очень хорошо знает жизнь. Остается надеяться, что к ее годам и у меня мудрости прибавится. Время в запасе еще есть.