– На здоровье не жаловался? – спросил Марич.

– Мне нет. А там кто его знает! Вскрытие покажет, – усмехнулся Валерка. – Внешне здоровый мужик был. Спортом занимался. Идею с фитнес-клубом, кстати, он мне подкинул.

– И что теперь? – робко поинтересовалась я. – С клубом…

– Договор еще не подписан. Вероятнее всего, мечты о фитнес-клубе умрут вместе с тем, у кого они возникли.

– Семья у него есть?

– О завещании думаешь? – удивился Валерка.

– Нет, о том, как тяжело придется его родным ближайшее время.

Валерка с пониманием кивнул.

– Он в разводе. Трижды. Нет, четырежды. Думаю, ни одна из бывших жен особенно сильно горевать по нему не будет.

Я не знала Столбова, и все же мне стало грустно. Вот так живет человек, мечтает о чем-то, строит планы на жизнь и не подозревает, что все может в одночасье схлопнуться.

– Хотели передать тебе отчет, – начала я неуверенно.

При упоминании отчета невольно вспомнились недавние события возле дома бывшего, в горле тут же запершило.

– Знаете что, – усмехнулся Забелин. – Похоже, злоумышленник вас испугался. Стоило мне только приехать сюда, как все закончилось. Ни тебе ночных гостей, ни подозрительных машин.

– Авторитет – вещь такая, – гордо заявила я.

Серб действительно пользуется в городе особым уважением, а на многих так и вовсе наводит тихий ужас.

– Мог просто затаиться на какое-то время, – продолжил Забелин. – Но что-то подсказывает мне, что обратиться к вам было верным решением. Так или иначе, проблема решилась.

– А что, если он просто выжидает? – неожиданно для себя самой спросила я.

Еще недавно я сама мечтала отозвать наши с Забелиным договоренности.

– Не исключено. В таком случае обращусь к вам снова. К тому же Иван с Юрием не дремлют. – Валерка выразительно посмотрел на меня.

Я провела рукой по шее и тут же схватила отчет.

– Вот, – протянула ему бумаги. – А аванс мы вернем.

С Маричем, впрочем, я этот вопрос не обсуждала.

– С какой стати? – усмехнулся Забелин. – Вы свою часть работы выполнили. В конце концов, мне могло просто привидеться.

– Тебе пригодится. Может быть, с проектом фитнес-клуба что-нибудь срастется.

– Ага, буду там на беговой дорожке заниматься, – хмыкнул Забелин и поднялся. – Бабки вернуть даже не пытайся.

Опершись на трость, он сделал два шага в сторону Марича и пожал ему руку.

– Что скажешь? – обратилась я к Владану, когда Валерка покинул офис.

– Говорят, сильные обезболивающие могут вызывать галлюцинации. Спроси у Наташи, что он принимает.

– Ты всерьез думаешь, что ему могло показаться?

– Не могло, – серьезно ответил Марич.

Он взял со стола телефон и принялся кому-то звонить. Сам вышел на улицу, но вскоре вернулся и скомандовал:

– Поехали.

– Куда?

– Большая Московская, десять.

– Что там?

– Труп.

– Чей? – не поняла я.

– Столбова Павла Валентиновича, тридцати восьми лет от роду.

– Такой молодой…

– Ага, и четырежды жениться успел!

– Ну да, кто-то постарше будет, а еще ни разу в загс не сходил.

– Я всегда планировал связать себя узами брака раз и навсегда.

– Вот это новость! Ты планировал женитьбу?

– Признаться, нет.

Мы свернули на Большую Московскую и подъехали к восьмиэтажной сталинке с огромной аркой посередине. Владан заехал во двор и заглушил мотор. Я заметила полицейский автомобиль в противоположном конце дома.

– Его еще не увезли? – поинтересовалась я.

– Сейчас узнаем, – пообещал Марич и вышел из машины.

Я последовала его примеру. Мы подошли к четвертому подъезду. Дверь была открыта и подперта урной. Со второго этажа доносились голоса. На лестничной клетке стояли две женщины и, причитая, качали головами.

Мы прошли в квартиру, воспользовавшись тем, что дверь была приоткрыта. В кухне сидела заплаканная женщина. Глаза ее так распухли от слез, что определить возраст не представлялось возможным. Темные волосы собраны в тугой хвост. На ногах – домашние тапочки в розовый горох.

Марич произнес чью-то фамилию. Молодой мужчина в штатском тут же поднялся и пожал Сербу руку. Я решила, что, скорее всего, это участковый.

– Что случилось, рассказывайте. – Марич выдвинул для меня табурет, а сам прислонился к кухонному гарнитуру и скрестил руки на груди.