Когда он взглянул в нашу сторону и его глаза-бусинки сузились на Кларе, она вздрогнула.

— Твой дядя, — догадался я.

Я не видел этого парня раньше, да и не то чтобы мне это было нужно. На свете не было человека, который мог бы вызвать у Клары подобную реакцию. А Джемма видела его однажды, много лет назад, и то, как она его описала, идеально подходило к этому мужчине. Полный гребаный подонок. Это не изменилось.

И ярость, которую я испытывал к этому человеку, тоже не притупилась.

Я сжал кулаки. Когда Клара рассказала мне о своем дяде, мне захотелось убить этого ублюдка. Гнев все еще был там, адское пламя бурлило в моих венах. Я жаждал жертвы.

Я сделал шаг вперед, готовый подойти и заставить этого сукина сына заплатить за все, что он с ними сделал, но прежде чем я успел сделать второй шаг, рука Клары скользнула в мою.

Она сжала ее, не отстраняя меня, просто не отпуская.

Ее взгляд все еще был прикован к нему, а он смотрел на нее в ответ. Она держала плечи прямо, подбородок высоко поднят. Она не съежилась. И взгляд, который она бросила на него, был убийственным.

Гордость смешалась во мне с яростью. Черт, она была сильной.

Потребовалось некоторое время, чтобы он узнал ее. Его костлявое тело напряглось. Он искоса взглянул на нее, а затем исчез, поспешив к своей «Хонде Сивик» 1990 года выпуска, и, взвизгнув шинами, выехал со стоянки.

А Клара просто держалась, уставившись на то место, где он только что был.

— Он пытался, но ему не удалось нас разорить, — прошептала она.

— Нет, не удалось.

— Он знал, кто я такая.

— Да, знал.

— Мы боялись его в детстве. Мы знали, что это неправильно, но не знали, как это исправить. Мы должны были сдать его полиции.

— Ты все еще можешь. У тебя здесь власть, Клара.

Она склонила голову набок.

— Ты прав. Мы должны были это сделать. Я не понимала этого в детстве, но мы больше не те испуганные девочки. И мы игнорировали это, похоронили. Он заслуживает того, чтобы заплатить. По крайней мере, чтобы его зарегистрировали как сексуального преступника. Когда мы вернемся домой, я поговорю с Арией. Мы сделаем все, что в наших силах, и больше никогда о нем не будем вспоминать.

— Рад за тебя.

— Спасибо, — прошептала она. Затем она закрыла глаза и, наконец, ее плечи поникли. — Я правда надеялась, что он мертв.

— Я тоже. — Не колеблясь, я развернул ее к себе и заключил в объятия, прижимая к себе и чувствуя, как ее щека прижимается к моему сердцу.

Клара обвила меня руками, и так же крепко, как я прижимал ее, она прильнула ко мне.

— Мне жаль, — прошептал я ей в волосы.

— Им следовало придумать план получше. Моим родителям. Они подвели нас.

Я молчал. Моя ненависть была направлена на ее дядю, но в то же время я был недоволен и ее родителями. Я не понимал этого, когда был подростком. Ее родители подвели своих дочерей, не придумав лучшего плана на случай их смерти.

Клару и Арию ни в коем случае нельзя было отдавать их дяде.

— Что я могу сделать? — спросил я.

— Ты уже делаешь. — Она расслабилась, наваливаясь на меня всем своим весом.

Запах апельсина и ванили наполнил мой нос, когда я положил подбородок ей на макушку. Чувствовать ее в своих объятиях было так знакомо. Так… правильно.

Я должен был отпустить ее. Отпустить ее.

Я не двигался.

— Ты все еще обнимаешь всех на прощание? — спросил я.

— Да.

— Тогда почему не меня? — Я так ясно помнил это по тому времени, когда мы были на свалке. Было ли это в городе, когда она шла в одну сторону, а я в другую, или даже когда она ловила меня на свалке перед моим уходом. Каждое прощание сопровождалось объятиями. И большинство приветствий тоже.

До сих пор. Прошлым вечером мы не обнимались.

С тех пор, как она приехала в Элирию, она ни разу не прикоснулась ко мне.

Клара ослабила хватку и высвободила руки. Затем, слишком быстро ушла, и между нами образовалась пропасть.

Я задал вопрос.

Но она не ответила.

Мы оба знали, что ответ только усугубит ситуацию.

— Я лучше куплю Августу угощение. — Она указала на магазин, но складка между ее бровями подсказала мне, что она не хочет заходить внутрь.

— Чего он хочет? Я схожу.

Она открыла кошелек, но я отмахнулся.