— Прощай, Карсон.

— Прощай, Холли.

Она выскользнула за дверь, даже не оглянувшись.

Я не двигался, пока свет ее фар не скрылся из виду. Затем я сам бросился к двери, распахнул ее и, захлопнув за собой, побежал к «Кадиллаку».

Дороги в Темекьюлу были почти пустынны, когда я мчался к своей Кларе.

Вестибюль отеля был пуст и темен. Портье искоса наблюдал за мной, пока я бежал через вестибюль к лифту. Медленная поездка на лифте на наш этаж была пыткой.

Прошло больше трех часов с тех пор, как я пожелал Кларе спокойной ночи. Она еще не спала? Я проверил время на своем телефоне, когда шел по коридору к ее номеру. Было уже за полночь. Она, наверное, спала за этой закрытой дверью, но я ни за что не стал бы ждать до утра.

— К черту все.

Я тихонько постучал и подождал. Если она не ответит, я позвоню. Я переминался с ноги на ногу, у меня перехватило дыхание.

Затем раздался щелчок и звяканье цепочки. Дверь открыла Клара, одетая в бледно-розовую шелковую кофточку и такие же пижамные шорты с кружевным низом. Ее волосы были распущены и падали на обнаженные плечи. Но она не спала. Ее глаза покраснели, а щеки были в пятнах.

Она плакала.

Слова Лу встали на свои места.

Один взгляд на нее, и мир обретал смысл.

— Я люблю тебя.

Клара задохнулась, ее тело напряглось.

— Ч-что?

Спокойно, Карсон. Я не хотел произносить эти три слова вслух, но теперь, когда они прозвучали, я мог просто повторить.

— Я люблю тебя.

Она моргнула, явно сбитая с толку.

— А как же Холли?

— Я только что вернулась из Элирии.

— О. — Ее глаза расширились. — Почему?

Почему? Мой желудок сжался. Я неправильно все понял? Разве она не чувствовала того же? Нет. Ни за что на свете.

— Потому что она не ты.

Ее подбородок задрожал.

— Ты любишь меня?

— Я…

— Я тоже тебя люблю. — Как только она заговорила, она закрыла лицо руками. Ее плечи задрожали, и я преодолел разделявшее нас расстояние, увлекая ее в комнату, прежде чем закрыть дверь.

Почему она плачет?

— Клара, я…

Прежде чем я успел закончить предложение, она бросилась ко мне, обвив руками мои плечи. Затем мы больше не разговаривали. Ее губы нашли мои, и по моему телу словно пробежала молния, соединяя нас с ней. Мы были неразберихой, сплетенной из рук и влажных губ.

Настойчивость ее губ. Мое отчаяние. Она открылась для меня, и я погрузился в нее, мой язык переплелся с ее, а руки обхватили ее.

Никогда в жизни поцелуй не значил для меня так много. Я сдался, отдавшись нежным губам этой женщины и прикосновению ее языка к моему. Она прильнула ко мне, когда я прильнул к ней, мягкость ее тела вжалась в мои твердые линии.

Это была она. Это была моя Клара.

И я бы целовал ее каждый день до конца своей жизни.

Я подхватил ее на руки, так что ее пальчики болтались над ковром, затем отвел нас в ее спальню и положил на кровать. Накрыв ее своим телом.

Ее руки коснулись моего лица, прижимая меня к своим губам, в то время как мои руки скользили вниз по шелку ее топа и шорт к обнаженной коже ее ног. Я массировал ее упругие бедра. Я легко, как перышко, провел пальцами по ее колену.

Когда она начала дрожать, я заставил себя отстраниться, подошел к двери и тихо закрыл ее, прежде чем защелкнуть замок. Зрелище, открывшееся мне на кровати, когда я повернулся, заставило всю мою кровь прилить к паху.

Клара сидела на краю кровати. От вожделения ее глаза превратились в шоколадные омуты. Слабый свет с улицы просачивался сквозь прозрачные занавески, играя лунным светом на ее безупречной коже.

Она потянулась к подолу своей кофточки, медленно собирая его в ладони. Затем она стянула ее через голову и бросила на пол.

У меня пересохло во рту. Ее розовые соски напряглись, и отчаянное желание ощутить их под своими ладонями заставило меня пролететь через всю комнату и упасть перед ней на колени.

— Ты прекрасна. Так чертовски прекрасна. — Я скользнул руками по ее ребрам, наслаждаясь стоном, сорвавшимся с ее губ. Затем я обхватил ладонями ее груди, позволяя им наполнить мои ладони, и провел большими пальцами по ее соскам.

Клара выгнула спину, еще сильнее прижимаясь к моим прикосновениям. Шелковистость ее кожи опьяняла, и сегодня вечером я коснусь каждого ее дюйма. Я буду лизать и боготворить ее, потому что она была моей.

— Скажи это еще раз, — попросил я, опуская ее на матрас. Когда ее волосы оказались под ней, я провел руками по округлости ее бедер, подцепив пальцами шорты и трусики под ними. Затем я стянул их с ее ног, дюйм за дюймом, мучительно медленно.

У нее перехватило дыхание, когда они упали на пол. Она лежала обнаженная и совершенная, не сводя с меня пристального взгляда.