— Мертвецы пошли!

С этого крика, пожалуй, и началась наша битвой с нежитью. Она не походила на красивые истории, которые пишут в книгах. Грязь, кровища, вонь и боль. Мы, действительно, работали парами — один держал, другой отрубал конечности ходячим. Оказалось, что даже обезглавили мертвеца, он продолжал существовать — пасть все так же открывалась, пытаясь оторвать кусок побольше, а руки и ноги шевелились. Только превращение в пепел изгоняла темную энергию из тел. Это вполне объясняло, почему мертвецов не становилось меньше. Со временем отрубленные части срастались и вновь кукла из мяса брела вперед, а у людей не всегда была возможность устроить огненное зарево.

Тут экспедиции повезло: в ее составе было полно проводников, которые с удовольствием практиковали заклятия этой стихии. Отличился и лорд Оукман, который по щелчку пальцев превращал десятки мертвецов в пепел. Я, к счастью, гулей не видел, и спасибо Равновесию за этот подарок.

Во всей происходящей суматохе странно вел себя Мортон, который сокрушался о стольких загубленных экземплярах. Он тогда выглядел как совершенно безумный человек, который ходил среди живых и мёртвых и собирал тела рептилий. Порой мне казалось, что он раздваивался, возможно это галлюцинация возникла из-за пота, что тек по лицу, потому что стоило мне только смахнуть его, то количество Брайсов вновь превращалось в единичку. Действительно, странное место эти джунгли. Странное и страшное.

Танцующий Анку тоже выглядел не совсем адекватным, но он хоть не собирал змей, а лишь горестно вздыхал, глядя на мертвых чешуйчатых. Он в защите поселка не участвовал, лишь ходил и что-то бормотал себе под нос. Кстати говоря, он тоже в какой-то момент раздвоился у меня в глазах, но буквально стоило мне моргнуть, как наваждение пропало.

С первыми появившимися лучами солнца на горизонте, мы отбились от нападения. Полагаю, если бы не Оукман и его птенцы итог бы был другой. Мы бы пополнили ряды маленькой армии На’аши. Еще одна мифическая тварь, поселившиеся в глубине джунглей. Возможно из-за нее те три попытки заселения у ног Молчаливого свидетеля не удались. Позднее я обменялся несколькими фразами с Мортоном, который скрупулезно перебирал маленьких красавиц и что-то записывал в блокноте. Увлеченные люди порой, хуже сумасшедших.

— Удивительное дело, мистер Хейг, большинство напавших змей обладают магической составляющей! — восторженно произнес он.

— Судя по количеству источников здесь, то это вполне закономерно, — в отличие от Мортона я был занят тем, что стирал свою одежду. Рамзи, понимая, что люди устали выделил всем личное время, пока механоиды убирали трупы и чинили частокол.

— Все-таки удивительное здесь место! Столько новых видов! — Брайс все продолжал радоваться, как ребенок.

— Печально, что Вам не удастся наполнить ваши клетки питомцами, — сыронизировал я.

— О, за это можете не переживать! Чем глубже в лес, тем больше экземпляров там обитает. — он точно повредился головой.

— Видели у мистера Куинси золотую питомицу, — припомнил я странное увлечение старшего управляющего в Тишатле.

— Это подарок На’аши Королевы змей, — любезно пояснил мне Мортон. — Удивительная рептилия! Она способна своим ядом заживлять раны и лечить болезни.

На одно мгновение, я так и застыл, наклонившись над ведром с водой. На питомицу Куинси мне было плевать, скорее меня поразил факт его знакомства, пусть и заочного, с некой Королевой змей. Почему никто в экспедиции не упоминал про здешнее божество? Ладно рабочие, они особо не вдавались в религию аборигенов, но Рамзи неужели не знал? Выходило, что это именно она управляла нежитью и уничтожила три колонии.

Южный материк не переставал удивлять разнообразием видов флоры и фауны. Понятно почему мистер Мортон с таким упоением изучал все вокруг. Так же его знание о местном зверье подтверждало слова Танцующего Анку. Брайс Мортон уже бывал на Южном материке. Из нашего с ним разговора я подчерпнул много информации о рептилиях, об их королеве и о происхождении мира Тетис. Здесь, как и на Земле, теорий возникновения жизни не счесть.

— Ламия — женщина с хвостом змеи. Противоестественное существо, как и сирена, — терпеливо пояснил мне Брайс. — Мерзость, возомнившая себя королевой. Разумная тварь способная как на созидание, так и на разрушение.

Вообще, что я знал о ламиях. Ровно столько, сколько рассказали на уроках истории еще на Земле. Вроде это имя дочери Посейдона, которая родила от Зевса ребенка, после чего Гера прокляла соблазнительницу, превратив ту в змею и лишив её сна. В мифе что-то было про чашу, в которой Ламия хранила глаза. Ах, да! Она еще пожирала детей и соблазняла мужчин. Всегда поражала неиссякаемая и жестокая фантазия древних греков. Скорей всего ламия в этом мире по кровожадности недалеко ушла от мифической.

— Вы же биолог и должны понимать, что для Тетиса существование таких созданий обыденность, — рассудительно заметил я. — Те же змеи с магическим началом, которыми Вы так восхищаетесь тоже самое.

— Нет, мистер Хейг. Чтобы понимать, как это работает, нужно посвятить всю свою жизнь исследованиям, — разгорячился мистер Мортон. — Природа создает новые виды посредством борьбы — выживает сильнейший и более приспособленный. Магические звери рождаются потоком. Возьмем для примера драконов. Они есть суть стихий, воплощенные в звериной форме. К сожалению, эти создания могут жить только у сильных источников магии, и в Тетисе они обитают в закрытых заповедниках.