Она не могла видеть в темноте так хорошо, как бессмертные, — только очертания теней и ветвей. Рука Морозко крепко обхватила ее талию, словно в этот самый момент она могла выпрыгнуть из его рук.

С тем же успехом, Эйра. Сломав себе шею, ты разочаруешь ублюдка, ведь это будет не от его руки. Мысль о его гневе по этому поводу делала поступок заманчивым. Но нет, она не покончит с жизнью — она будет сражаться до последнего вздоха. Если она убьет Морозного короля во дворце, стражники, скорее всего, убьют только ее, а не ее деревню, и жертвенные церемонии можно будет прекратить. Кроме того, она должна была быть уверена, что ей это удастся — в противном случае, как она знала, Морозко выберет Сарен, чтобы сделать ее следующей жертвой.

Они прорвались сквозь лес, и впереди показались массивные очертания королевской горы, а луна освещала ледяной дворец Морозко. Нука потащил их вверх по склонам и изгибам горы, ведущим к замку. Эйра видела его издалека, когда ездила в деревни морозных демонов доставлять игрушки, но так близко — никогда. Дворец был выточен из чистого льда, его башни с шипами упирались в звездное небо. В ночи она не могла разглядеть мелких деталей, только ледяной разводной мост, когда они проезжали по нему.

Нука замедлил шаг, когда они приблизились к жилищу Морозко. Ни одного сада не было видно. Только замок, деревья и снег.

Как только волк остановился, Морозко без колебаний спрыгнул вниз, и его сапоги захрустели по снегу. Он протянул руку с ухмылкой на своем раздражающе идеальном лице, красная накидка развевалась за его спиной. Она проигнорировала его и спрыгнула с Нука, ее ноги зашатались, когда она ударилась о землю, и ее тело покатилось вперед по замерзшему снегу.

Морозко зашипел, нависая над ней, и прядь белых волос упала ему на глаза.

— Надо было взять меня за руку, птичка, — промурлыкал он, снова протягивая к ней руку. — Или, может быть, воспользоваться магией.

— Ты прекрасно знаешь, что у людей нет магии. — Нахмурившись, она оттолкнулась от земли и смахнула снег с платья замерзшими пальцами.

— Спасибо, что подвез, Нука, — сказала Эйра фамильяру, затем повернулась и, обойдя хмурого Морозко, направилась к двери. Она не ненавидела его фамильяра-волка — он выполнял свой долг, как и стражники.

Двое стражников стояли у входа в богато украшенные двойные двери, на льду которых были выгравированы вихревые узоры. Они распахнули двери, и Эйра вошла в просторное помещение, где витал пряный аромат Морозко. Это был не ужасный запах, а скорее то, что она хотела бы почувствовать снова, если бы это не принадлежало ему.

Морозко прошел мимо нее, оглянувшись через плечо, и его льдисто-голубые глаза встретились с ее глазами.

— Ты собираешься стоять здесь и мерзнуть всю ночь? — Он показал ей пальцем, чтобы она следовала за ним, а затем продолжил свой путь. Она сузила глаза, глядя ему в спину, но последовала за ним по коридору, стены которого украшали скульптурные головы волков.

Они поднялись по лестнице цвета слоновой кости, ведущей в другой коридор, стены которого украшали резные деревянные битвы. Одна из дверей была открыта, и они вошли в комнату, где уже был разожжен камин, оранжевое пламя которого пожирало два полена.

Эйра вздрогнула, переступив порог, и окинула взглядом красно-черную комнату. Посреди комнаты стоял алый бархатный шезлонг, а напротив него — два кресла с высокими спинками. Перед камином расстелен черный меховой ковер, заслоняющий ониксовый пол. На стенах висели металлические снежинки. На противоположной стороне комнаты две стеклянные двери с темными изогнутыми ручками вели на балкон.

— Добро пожаловать домой, — проворчал Морозко и повернулся на ботинке, чтобы уйти.

— Подожди! — воскликнула Эйра, удивляясь самой себе, но в душе ее царило смятение. — Куда ты идешь?

Он медленно повернулся к ней лицом, на его лице появилась злая ухмылка.

— Я собираюсь принять ванну, но ты можешь присоединиться ко мне, если хочешь. Моя ванна довольно большая, вода теплая, и я смогу показать тебе, что не совсем сделан изо льда…

Сделав глубокий глоток, Эйра отступила на шаг и почувствовала, как пунцовый румянец окрасил ее щеки.

— Я бы не хотела.

— Твоя потеря. — Ее взгляд поспешил отвести от его изящных губ. — А пока погрейся у огня, слуга принесет что-нибудь поесть и выпить.

— Ты пытаешься откормить меня перед тем, как сделать своей жертвой? — Ее сердце гулко стучало в груди, и она не знала, что он сделает с ее телом потом. Скорее всего, сбросит с горы.

— Я не собираюсь тебя есть. — Морозко усмехнулся. — Я не такой уж зверь. А теперь делай, что тебе говорят.

Делать, что мне говорят? Она хотела проклинать его до посинения, но сдержалась.

— Почему ты заставляешь нас продолжать жертвоприношения, когда нам нужны животные?