— Значит, ты расскажешь мне все, когда я закончу? — Она продолжала смотреть на него через плечо.

Он кивнул.

— Даю слово.

Эйра обогнула куст и помчалась вперед, оставив Морозко наедине со своими мыслями.

Он предпочел бы, чтобы нож впился ему в горло, чем остаться в одиночестве, чтобы все обдумать, но вот он оказался здесь. Он потянулся вверх, отломил ветку, чтобы она треснула в нескольких местах. Как будто это могло снять напряжение.

Расскажи ей то, что знаешь. Скажи ей правду. То, что знаешь и что видел.

Я не хочу. Потому что если я это сделаю, то признаю то, что произойдет.

Морозко отбросил сломанную ветку в сторону и, вместо того чтобы проложить колею в земле, сполз по стволу дерева, а затем сел.

Он знал, что Эйра в его видениях не желала зла. Она помогала ему и заботилась о нем. Она могла перемещаться по желанию, общаться со своей совой, как он с Нуком, и владеть магией, подобной его. Но оставались вопросы: как она поможет Фростерии? Неужели только в смерти она сможет помочь?

Ветки затрещали, потом послышался скрип сучьев, и он обратил внимание на высокие ветви. Желтые глаза Нука устремились на него, его белые брови нахмурились в клыкастом замешательстве.

Расстроен? Нука не говорил, но в голове Морозко пронеслись образы недовольства, которые он перевел в расстройство.

— А когда я не расстроен? — Морозко подхватил лист и разорвал его, а затем бросил. Клочья посыпались ему на бедро, и, не дожидаясь возвращения Эйры, он снова встал и пошел по дороге.

Не все дома в Винти сгорели. Из нескольких домиков все еще валил дым, наполняя воздух тяжелым ароматом. Его стражники помогали жителям деревни: одни несли тела погибших, другие тушили последние языки пламени с помощью своей магии.

Ты же король! Почему ты позволил этому случиться?

Слова Эйры пронеслись у него в голове. Морозко не просто позволил этому случиться. Ему не хотелось признавать, что он не смог защитить Винти. Однако не все было на его совести. И все же ему было неприятно признавать, что он не смог предотвратить резню.

Когда он подошел к домику, который все еще горел, Морозко призвал свою магию. Снежная пыль закружилась вокруг него, поднимаясь в виде циклона, а затем он провел рукой по земле. Вспышка снега потушила огонь, не причинив особого вреда остальному дому.

Задолго до того, как Эйра заговорила, он почувствовал ее запах на ветру. Травяное мыло прилипло к ней, смешавшись с ее собственным запахом.

— Ваше Величество, — сказала Эйра, подойдя к нему сбоку.

Морозко повернулся на пятках, внимательно изучая ее черты. Ее глаза были красными от слез, но в ее теле было меньше напряжения, чем раньше.

— Мой отец сейчас отдыхает. — Она кивнула, поджав губы. — Спасибо, что прислал целителя.

Морозко молчал, его взгляд снова переместился на сгоревший дом. Он не испытывал особого облегчения, но, по его мнению, был рад за Эйру.

— Я слышала, что стража осталась в деревне.

Вся тяжесть этой бойни легла на его плечи, грозя поставить его на колени.

— Во всяком случае, до конца ночи, пока мы не сможем лучше оценить, с чем столкнулись. И чтобы убедиться, что Винти не подвергнется новому нападению. — Он знал, каков ущерб, пройдя через него, но не число погибших.

Эйра поджала нижнюю губу.

— Ты остановишься в одной из пустующих хижин?

Потому что жители мертвы.

Он вздохнул.

— Я могу переночевать снаружи. Мне это не впервой. — Холод не трогал его, не то что людей. В юности он убегал из замка, разгневанный одной из вспышек гнева матери. Морозко бежал от дворца так далеко, как только позволяли ноги, а когда уставал, находил высокую сосну и засыпал под ней. Нука был тогда еще щенком, не таким крупным, как сейчас, и он обхватил Морозко, защищая его. В конце концов королевская стража выследила его, но после этого Морозко стал часто убегать и спать под звездами.

Кроме того, освободившиеся дома можно было использовать для ухода за ранеными, как отец Эйры, или для подготовки мертвых, как Петре, к похоронной церемонии.

— Не будь смешным. Ты можешь хотя бы спать под крышей. — Она сделала паузу, прикусив нижнюю губу. — Ни один из этих домов не сравнится с замком, но это лучше, чем спать на земле.

Возможно, ему не стоило удивляться тому, что она заботится о нем, но он все равно внимательно изучал ее черты. Доброту ему открыто не предлагали, король он или нет.