— Очень хорошо, птичка. Я поселюсь в одном из пустующих домов. — Он наклонил голову и кивнул. — Нука может подежурить со стражниками всю ночь. — Он указал на одно из возвышающихся деревьев неподалеку. — И твой друг тоже, если он сочтет нужным. — Морозко осмотрел небо в поисках совы, но ее нигде не было видно.

Эйра прочистила горло, и голос ее дрогнул.

— Дом Насти пуст… Иди за мной. — Она повернулась и пошла к небольшому каменному домику. Несколько окон были разбиты, но строение осталось целым.

Морозко посмотрел на дорогу, отметив, что находится всего в нескольких домах от того места, где покоится отец Эйры, Федор. Если понадобится, он сможет быстро оказать им помощь, тем более что на страже стояла Нука.

Вместо того чтобы войти, Эйра лишь уставилась на дом. Морозко решил, что она вспоминает Настю и тех, кто жил здесь раньше.

— Пойдем, птичка, — предложил он и шагнул вперед, толкая дверь.

Внутри было темно, не горел ни очаг, ни свечи. Морозко щелкнул пальцами — пламя выскочило из подсвечников, и очаг ожил. Он прошел в глубь дома и сел в деревянное кресло у огня.

Эйра села не сразу. Она собрала несколько сложенных дров и подлила масла в огонь.

— Ты сказал, что расскажешь мне все.

— Все, — повторил он и откинулся на спинку кресла. — Это займет больше времени, чем ночь, но я расскажу тебе то, что ты хочешь знать… что тебе нужно знать.

Она пересела в другое кресло рядом с ним, ее темные глаза смотрели на него с пристальным вниманием.

— Что это за существа, которые это сделали? И вернутся ли они?

Морозко отвернулся от нее и оперся локтем на подлокотник кресла. Его глаза следили за тем, как пламя в очаге лижет и танцует на недавно добавленных поленьях.

— Когда Фростерия восстала против моей матери и убила ее, она создала зловещее существо, известное как подменыш. Она прокляла землю, гарантируя, что даже в смерти ей будет оказана какая-то честь. Добровольно пожертвовав жизнью и произнеся ритуальные слова, она получала признание, потому что злая часть ее продолжала жить. Это удерживало печать на месте, но если жертвоприношение не происходило, печать разрушалась, и ее творения выходили на свободу.

Он нахмурил брови, рассказывая о коварстве своей матери.

— Я рассказал об этом Винти, и они поняли, что это станет гибелью для земли и ее правителя. Это была достаточно простая задача, или я так думал. Не моя вина, что твои люди забыли. — Когда он повернулся, чтобы посмотреть на Эйру, на ее лице промелькнула сложная гамма эмоций. Сожаление, печаль, гнев.

— Я не знала ни о чем из этого. Если бы я знала, я бы сама принесла в жертву одно из животных, — прошептала она. — Но у нас был трудный год…

— Я знаю, — процедил он. — Но в целом это спасло бы Винти от нынешней душевной боли. — Морозко пожал плечами, не забывая об их трудностях. И все же жертва была необходима, по какой-то чертовой причине. — Я не сказал тебе, потому что твой народ должен был помнить о такой важной вещи. И хотя это было глупо с моей стороны, я знал, что бессмертные смогут справиться с тем, что придет им на помощь, если печать сломается.

Между бровей Эйры пролегла линия.

— Смертные стареют, наш разум увядает, и мы умираем, если ты не помнишь. Так что да, вещи превращаются в сказки или исчезают вовсе. Иногда напоминания необходимы.

— Это не твоя вина, но смертным свойственно хранить традиции, передавая их друг другу. Я думал, что эта не будет отличаться от других. — Он тяжело вздохнул, разочарование на время покинуло его. — Перед тем как прийти в деревню, у меня было видение.

Глаза Эйры расширились, и она уставилась на него.

— У тебя были видения?

— Я видел, как трескается земля, как появляются подменыши и как ты, выкрикивая мое имя, спешишь ко мне. Сначала я не знал, зачем ты пришла, а когда появился на церемонию и увидел твое лицо в толпе, выбрал тебя. Твоя ненависть ко мне была явной, что только сильнее заинтриговало меня. Ты даже пыталась лишить меня жизни. Но почему бы и нет? У тебя были все основания для этого. — Он невесело усмехнулся и провел пальцами по волосам, прежде чем снова взглянуть на нее. На ее губах не было ни спора, ни чувства вины.

— Ты дал мне причину, по которой я хотела покончить с твоей жизнью, — признала она.

На этот раз, когда Морозко рассмеялся, он говорил серьезно.

— Полагаю, да. — Он наклонился вперед, упираясь локтями в колени. — Со временем видение стало более четким. Ты обладала магией, и именно поэтому я дал тебе свою кровь. Она должна была пробудить то, чем ты обладала, но она сделала больше. — Он боролся с желанием рассказать о том, что видел в ее глазах, о печали, беспокойстве и о том, как она бросилась к нему из сострадания. Но это было неважно для того, что ей нужно было знать.