Но прямо сейчас я знала только то, что было у Сефера и Кадана. И игра подходила к концу.

Мои глаза снова затуманились от несправедливости всего этого. Зинния заслуживала лучшего. Я так усердно работала и была так уверена, что это выманит убийцу на свободу. Этого было достаточно, чтобы привести Кадана ко мне, не так ли? Почему бы и нет…?

Шорох ботинка по дереву отвлек меня от размышлений.

В конце дорожки, вырисовываясь силуэтом на фоне тусклого света, стояла фигура.

ГЛАВА 48

Мужчина. Не такой большой, как Сефер. Без рогов, как у Рорка. Это был Кадан? Он вернулся, чтобы поговорить о Зиннии? Он каким-то образом скрыл ложь и действительно был ее убийцей?

Вопросы застревали у меня в горле, когда фигура приблизилась, его походка была легкой и уверенной на узкой дорожке. Конечно, он был знаком. Я знала всех фейри, которые жили здесь сейчас, и я потратила месяц на изучение подозреваемых.

Здесь, наверху, я была в опасном положении — он перекрыл единственный путь с этого подиума. Один из других переходов, возможно, находится достаточно близко, чтобы на него можно было перепрыгнуть, но не все они были отремонтированы в ходе реконструкции Сефера. Некоторые гремели и сотрясались под тяжестью одной ступени.

Я встала, натягивая на лицо улыбку и пряча кинжал в складках юбки.

— Привет?

Он не ответил, просто продолжил свой хорошо сбалансированный шаг ближе.

Подождите. Я знала эту походку, гибкие мышцы его рук и плеч. Я знала их очень, очень давно.

— Эрик?

Блестя темными волосами, он вышел на свет с улыбкой, которой я не могла не улыбнуться в ответ.

— Я наблюдал за твоим выступлением отсюда. — Он покачал головой. — Ты была невероятна. Лучшее, что я когда-либо видел.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Смех недоверия прозвучал в ответ на мои слова.

Его брови нахмурились, когда он сделал еще один шаг ближе, почти на расстоянии вытянутой руки. Но что-то остановило меня от того, чтобы подойти и обнять его.

— Фейри не отдали бы тебя обратно, поэтому я пришел забрать тебя.

Нравится его письмо.

— Что, если я не хочу уезжать?

Морщины на его лбу углубились, когда он подошел ближе и фыркнул.

— Что? Какого черта ты хочешь остаться здесь с ним?

Моя челюсть сжалась сильнее от его предположения, и мой мозг подкинул мне картинку того последнего раза, когда я видела его.

— И какого черта я должна хотеть уйти с тобой, когда ты предал меня?

Он втянул в себя воздух, брови взлетели вверх, прежде чем они сошлись вместе. Он наклонился, нависая надо мной.

— Я признаю, что это было поспешно. Я сдал тебя, потому что… из-за твоей реакции… или не. Я говорил тебе, что люблю тебя, Зита, а ты… ты… — Он покачал головой, окидывая меня пристальным взглядом. — Ты такая же, как она. Пустая. — Он обнажил зубы, маленькие клыки были неправильными. — С тобой что-то не так.

Что-то в его тоне заставило меня отступить, когда он приблизился, но мой разум уловил, как странно выглядели его зубы по сравнению с зубами фейри, к которым я привыкла.

— Вы обе были сломленными, бесчувственными негодяями.

— Обе? — Я схватилась за поручень, не для равновесия, а чтобы нащупать одну из вертикальных опор. Это предупредило бы меня, что я дохожу до конца подиума. Я не осмеливалась отвести взгляд от странной напряженности в его глазах.

— Я пытался, Зита. Я пытался заставить тебя почувствовать, заставить тебя почувствовать меня. Но… — Его грудь вздымалась. — Ты отреагировала точно так же, как и она. Ее тоже не волновало, что я ее люблю.

Я пропустила шаг. Он приблизился, когда я выдохнула ее имя.

— Зинния.

— Конечно, гребаная Зинния. — Его улыбка была натянутой, когда слова вырвались из него вместе со слюной. — Я подумал, что передать тебя ему было бы приятно. И если бы было какое-то затянувшееся чувство вины, деньги смягчили бы его, верно?

На секунду мне показалось, что музыка заиграла снова, но это был стук моего пульса в ушах. Мое дыхание участилось, стало неглубоким. Мои ноги сами собой двинулись назад — они поняли то, чего еще не понимала остальная часть меня.

— Но, — продолжил он, — это было не так приятно, как моя рука на ее горле. Это было не так приятно, как знать, что я был последним мужчиной, которого она видела, последним голосом, который она слышала, последним мужчиной, который обладал ею.

Нет. Нет.

Он был… он был зол и пытался напугать меня, чтобы я пошла с ним. Это не было…

Он поднес что-то к свету — кольцо, которое он всегда носил, соверен с выгравированным на плоской поверхности цветком. Оно блеснуло золотом, когда он повернул его. За самостоятельным рисунком, спрятанным сзади, где он был бы спрятан на его коже, когда его носил…