Я прижалась к нему. Прошло всего мгновение, прежде чем он стал твердым, кончик вонзился в мой живот через одежду.

Еще одна победа. Это вырвало у меня тихий стон. Я определенно издала звук не из-за ощущения его твердости напротив моей мягкости, сладкого трения о мой клитор.

Нет. Все это было из-за восторга от победы.

Возможно, дело было в звуке, который я издала, но, наконец, принц перешел от неподвижного участника к движению. Его хватка на моем горле усилилась, как будто он мог уловить мой стон, и он прижался ко мне, двигая бедрами, как будто мы действительно трахались.

Его бездыханный вес на моем теле был восхитителен. Настоящий и трепетный.

Я пыталась притвориться, что это была тяжесть его смерти. Но то, как он прижимался ко мне, привлекло мое внимание, превратив его в тонкий луч света, который сосредоточился на моей киске.

Рыча, он удержал мой взгляд. Я ухмыльнулась в ответ, довольная его вниманием.

Заставить моего врага хотеть меня. Это была опасная игра. Захватывающая. Та, которая заставляла меня чувствовать себя гораздо более живой, чем когда-либо после десяти лет замыслов убить его.

Это прозвучало в моих ушах подобно восторженным аплодисментам. Овация стоя.

Возможно, убийство было недальновидным. Это могла быть гораздо более сладкая месть.

Потому что он называл меня своей маленькой птичкой и питомцем, и все же я была освобожденной птицей.

Я воспарила во славу чувств. Во славу жизни.

О потрясающем блеске победы.

Это был опьяняющий напиток, сильнее, чем духи фейри. И я выпила его залпом. Жадно. Желая. Полуголодная.

Теперь я извивалась и раскачивалась под ним, гоняясь за удовольствием, которого он одновременно хотел и ненавидел, получая поддержку от этого факта. Он вдавил меня в стол, от его трения по моим соскам пробежали мурашки. Одной рукой схватил меня за бедро, другой — за горло, готовя к каждому движению его тела.

— Скажи мне остановиться, — прорычал он. Звук с грохотом прошел через его грудь в мою, отразившись в точке, где мы соединились бы, если бы не наша одежда.

— Никогда, — выплюнула я.

Он толкнулся еще раз, сгибая пальцы так, что у меня перехватило дыхание.

Он собирался убить меня.

Я вздернула подбородок, какая-то часть меня приветствовала это как то, что я заслужила. Какая-то часть, которая видела, что я делаю, и испытывала отвращение от того, что я могла раздвинуть ноги для фейри, убившего мою сестру. Какая-то часть, которая ненавидела меня за то, что я чувствовала себя живой, когда делала это.

Его нос сморщился, затем хватка ослабла. Он повернулся с ревом, который потряс комнату.

Хватая ртом воздух, я наблюдала за его широкими плечами, когда он выбегал. Он даже не потрудился захлопнуть за собой дверь.

Люстры все еще звенели, когда я смеялась.

Я бы выиграла. Сражение, если не войну. Но я бы выиграла.

ГЛАВА 19

Я не видела принца до конца дня. Он как будто забыл обо мне, что меня вполне устраивало. Я исследовала столовую и близлежащие части дворца, разыскивая свой кинжал и изучая планировку. Там была целая библиотека, но я была здесь не для того, чтобы читать, а только для того, чтобы найти оружие, которое позволило бы мне выиграть эту войну.

Мне не повезло.

И еще меньше, когда я обнаружила, что дверь в его кабинет заперта. Может быть, однажды я смогу стащить у него ключ. Кинжал должен был быть там.

В конце концов, Кадан пришел и забрал меня из-за своей королевской колючести. Я воспользовалась возможностью, чтобы поблагодарить его за мазь. Бросив взгляд вдоль коридора, он лишь кивком поблагодарил меня, затем, сжав губы в тонкую линию, доставил меня в комнату принца.

В ту ночь мне не разрешили спать на кровати.

Принц выражал свое недовольство различными другими способами в течение следующих двух недель. Я прислуживала ему за каждым приемом пищи. Мне не разрешалось носить обувь или украшения, кроме ошейника. Большую часть времени он оставлял меня с Селестиной, как будто не мог выносить моего вида.

Но я знала лучше.

Ему не мог нравиться мой вид.

Однажды утро выдалось ясным и хрустящим. За ночь выпал снег, укрыв дворец своим тяжелым одеялом. Он смягчил ломаные линии разрушенных хозяйственных построек. Оно стерло трещины в статуях сада и проникло сквозь разбитые купола.