— Вот только не надо опускаться до оскорблений! — вскипела я, отчаянно пытаясь отвоевать себе хоть немного личного пространства. — В лицо друг другу можете говорить что угодно, но при мне…

— А тебе не кажется, что во всей этой истории замешан Меланчук? — усмехается Ярик, игнорируя моё замечание и по-прежнему не желая сдвинуться хотя бы на миллиметр. — Он ведь сам мог заплатить кому угодно, да хоть даже обслуживающему персоналу, чтобы вас засняли, а потом отправить мне фотки.

— Боже, какой бред! — закатываю глаза, чисто из духа противоречия не желая соглашаться с Мереминским.

Но в голове с удвоенной силой начинают крутиться шестерёнки. Мог ли Меланчук так поступить? Мог. Я никогда не питала особых иллюзий насчёт его морально этических качеств. И если Лис действительно поставил себе цель рассорить нас с Яриком…

Но зачем ему было это делать? Он ведь он даже не знал тогда, что мы провели вместе выходные! Просто, чтобы вывести соперника из игры?

— Ты зациклилась только на версии с Ланой! Хотя рядом с тобой есть более опытный кукловод. Раскрой глаза, Марин!

С раздражением отталкиваю от себя Мереминского и, не говоря ни слова, скрываюсь в приёмной. Если в этом правда замешан Лис, то сегодня на свидании я выясню правду. Я не хочу быть той самой марионеткой, которой можно вертеть, как угодно! И пускай Меланчук уяснит это раз и навсегда!

— Я знал, что когда-нибудь этот момент наступит, — вздыхает Сашка, заставляя меня вынырнуть из своих мыслей. — И я очень рад за тебя, Маринк, что ты решила двигаться дальше. Но всё равно, мне немного грустно.

— Мне тоже, Саш, — не стала скрывать я. — Но проект «Корсар» уже на финальной стадии. Оставшиеся дела я смогу уже довести дистанционно. Если потребуется, буду приезжать в Самару по мере необходимости… Замену я себе уже подобрала — мне кажется, Ольга Корщук из финансового департамента отлично справится с должностью личного ассистента. Да, она не молодая, длинноногая нимфа, но мозги у неё работают, как надо. На встречах и переговорах она вполне прилично будет смотреться рядом с тобой. Да и Лизка, я думаю, не будет к ней ревновать…

— Последнее, это, конечно, весомый аргумент, — смеётся Сашка, но потом резко обрывает свой смех и впивается в меня внимательным взглядом. — Это ведь не побег от Мереминского, Марин? Только честно.

Молчу, потому что не хочу врать лучшему другу.

— Ты ведь знаешь, что он тебя любит. Зачем тогда бежишь?

Прикусываю от волнения нижнюю губу, пытаясь собраться с мыслями и только потом отвечаю:

— Саш, я по-прежнему не уверена, что между нами любовь…

— А что же тогда?

— Не знаю… Я правда не знаю! Человек, который по-настоящему любит, не будет много лет прыгать из одной кровати в другую. Не будет специально причинять боль своим равнодушием. А ведь именно это Ярик и делал все эти годы! И то, что он сейчас активизировался, мне кажется, всё дело в банальной ревности. Если бы не Лис, то Мереминский так и не решился ничего поменять в наших отношениях.

— Я думаю, дело не только в Лисе, — покачал головой Корсаков.

— Да не важно… Это уже всё не важно! — меня будто прорвало, и я никак не могла остановить свой нескончаемый поток откровений. — Саш, мы сможем ладить друг с другом только, если окажемся на необитаемом острове, где его не будут осаждать толпы баб! А в обычной реальной жизни, я буду каждый день мучиться из-за своей ревности. И мы будем постоянно ругаться, пока окончательно не возненавидим друг друга. В общем, это тупик, Саш. Мы… мы попробовали с ним на этих выходных исправить прошлые ошибки, но в итоге всё стало только запутаннее. Поэтому, я думаю, мне лучше сейчас закончить это безумие и просто уехать. Начать жизнь с чистого листа.

— Это ты меня сейчас пытаешься убедить или себя? — иронично вскидывает брови Корсаков, но взгляд его по-прежнему остается серьёзным.

— Саша! — недовольно восклицаю я, закатывая глаза к потолку. — Ты и сам знаешь, что я права…

— Марин, я не судья, чтобы говорить, кто из вас прав, кто нет… Ты знаешь, что я никогда не лез в ваши отношения. И я могу только примерно догадываться, что происходило у вас все эти годы. Единственное, в чём я был уверен до недавнего момента — то, что ты любишь его, а он тебя.

— Саш, вот что ты, что Лизка, так уверенно об этом говорите, а ведь он так ни разу и не сказал мне о своих чувствах… Поэтому большой вопрос, а есть ли они на самом деле.

— О, женщины, — тяжело вздыхает Корсаков. — Если ты не в курсе, Марин — иногда слова не нужны. За нас довольно красноречиво говорят наши поступки. Но вам же непременно надо, чтобы признание озвучили вслух, да?

Не могу сдержать улыбки, вспоминая, как ещё недавно Лизка мучилась от неизвестности, когда не была уверена в чувствах со стороны Сашки. И я могу её понять. Это действительно важно — услышать те самые заветные слова. Потому что даже самые хорошие и правильные поступки любимого человека можно трактовать двояко, если нет уверенности, что они в их основе действительно лежит любовь.