– Тогда поедем на твоей, моя в гараже.

– В офис?

– Куда же ещё!

II

Криминалист уже закончил свою работу. Пара дежурных констеблей ещё прочёсывала кустарник, опоясывающий футбольное поле. Что искали? Никто не знал. Подобрали обрывки бумажных гильз фейерверков, пару окурков и обёртку от жвачки. Дождь, ливший всю ночь, размыл все следы, и даже крови вокруг головы мальчишки на земле почти не осталось. Джим приподнял оградительную ленту, пролез под ней и направился к машине.

– Всем спасибо. Увидимся в участке.

На душе было паршиво. Как же он не любил такие дела… Сейчас начнётся… Опять подросток, опять суицид… Придётся снова доставать старые дела. А в них… тупик. Все проверяли и перепроверяли сто раз.

В принципе, он любил свою профессию, но считал, что если бы у всех были равные стартовые возможности: состоятельные родители, престижный университет, установка на уважение государства и порядка в нём, то он – Джим Хикманн – обществу был бы не нужен. И не возился бы он со всякой человеческой мерзостью, а был бы рядовым служащим с нормальным рабочим днём и выходными в кругу семьи. Семьи у Джима уже давно не было. Родители ушли в другой мир. Жена переехала к сестре и плотно занималась поисками другого партнера. Одного из тех, которые с девяти до пяти.

Увидев на крыльце полицейского участка Оливию и Эйлин, он внутренне чертыхнулся, но сделал серьёзное лицо:

– Леди, рад вас видеть. Чем обязан?

– К чему лицемерие, - с размаху начала Оливия, - и вовсе ты не рад, и прекрасно знаешь зачем мы здесь.

Джим промок, замёрз и последнее, что он сейчас хотел - это спорить с Оливией.

– Хорошо, - вздохнул он обречённо, - Эйлин, пошли ко мне в кабинет, а вам, мисс Стоун, вон туда, в конференц-зал. Через час суперинтендант сделает заявление для прессы.

– Джим, я знаю, что ты меня не любишь, - начала Эйлин, но он её перебил:

– «Не любишь»? Да при чём здесь любовь? Я тебя терпеть не могу, но вынужден.

– Вот именно. Так что, давай на время поменяем установки. Нам придётся снова поднимать все дела. Думаю, что в этот раз закрыть дело «Суицид» тебе не удастся. Это уже пахнет серией. Оливия, конечно, та ещё пройдоха, но у неё нюх, как у собаки. И она взяла след. Нам с тобой не отвертеться. В этот раз я в твоей команде.

Джим толкнул дверь своего кабинета и вежливо придерживал её для Эйлин, когда у них за спиной послышался громкий, до боли знакомый им обоим женский голос:

– Вы что глухой? Вы не слышите? Я же вам говорю: у меня сын пропал, а вы мне «Пишите заявление».

И спокойный голос уставшего дежурного констебля:

– От ваших криков дело с места не сдвинется. Пишите заявление. Имя пропавшего, возраст, адрес. Ну, все как полагается.

Джим вернулся к стойке дежурного и взял женщину под локоть.

– Миссис Макгрой, пройдёмте с нами. Вы извините дежурного. Он у нас недавно служит, не местный, вас не знает. Вы ведь помните мисс Колд? – он обернулся к Эйлин, как бы приглашая её вступить в разговор, - Видите, как всё удачно складывается, и адвокат уже здесь. Так что же случилось? Что-то с Джеффри?

– Здравствуйте, Миссис Макгрой, - Эйлин чуть не присела в реверансе, как это делалось в детстве при встрече с директрисой школы. Обычно та была подчёркнуто доброжелательна к девочке, но сейчас, похоже, обезумевшая от волнения мать, едва обратила на неё внимание.

– Джеффри пропал.

Красивые, всегда сложенные в холодную полуулыбку губы вдруг поехали в сторону. Лицо потеряло свою надменность, обнажив усталость и страх.

– Когда?

– Он вчера не вернулся домой.

– Вы звонили его друзьям? Он был на поле во время праздника?

– Не знаю. Возможно. Сказал, что после фейерверка пойдёт к отцу и останется там ночевать. Вы же знаете, мы с мужем в разводе.

– Нет. Это ваша личная жизнь, нам, вашим бывшим подопечным, об этом знать не обязательно. Так что же произошло потом? – Джим открыл свой блокнот.

– У нас компания. Мы по вторникам играем в Бридж у Анжелы.

– Когда вы вернулись домой?

– Около 10-ти. Я заглянула в комнату сына, она была пуста. А утром… Утром мне позвонил мой бывший. Он был обеспокоен вчерашним происшествием и тем, что Джеффри к нему не пришёл. Про несчастье с Рупертом я узнала от него. Как всегда, всё узнаю последней! Я очень, очень сожалею о гибели мальчика, но ещё больше беспокоюсь о своём сыне. Помогите, - её губы снова сложились в скорбный залом, - найдите моего мальчика, - и она громко разрыдалась.

Конец ознакомительного фрагмента.