Похоже, что к приезду инспектора, Дик провёл собственное расследование. Лицо Сью Моррисон пылало всеми оттенками красного – от кармина до брусничного. Глаза заплаканные, руки нервно сжимали и разжимали бумажную салфетку.

– Вот, инспектор, - Дик широко развёл руками, как бы демонстрируя Джиму результаты допроса жены, - посмотрите на эту старую курицу. «Ревность» видите ли, затмила ей разум.

– А можно по порядку?
– попросил Джим, отодвигая стул и садясь к столу.

– Какой уж тут порядок! Ну, значит, забрал я из дома Хелен этот чёртов торт и по дороге в отель заехал домой. Было очень жарко. Голова разболелась. Занёс я, значит, торт на кухню – не оставлять же в машине на такой жаре. Сью раздвинула в холодильнике всякие там кастрюльки и баночки, ну и поставила торт туда. Потом мы пообедали.

– Из кухни выходили?

– Да. После обеда поднялся в спальню, принял таблетку и прилёг на 10 минут с тёмной маской на глазах.

– Где был торт?

– В холодильнике. Где же ещё ему быть?!

– Я только крышку приподняла. Посмотреть хотела, как выглядит шедевр «настоящего мастера». Тоже мне! Ничего особенного! Глазурь с присыпкой и горой цветных макарун, - Сью снова приложила салфетку к глазам, - я не хотела никого травить. Просто вкус хотела испортить. Вот и опрыскала его средством от одуванчиков. Думала «Раундап» такой же горький, как и одуванчики.

– То есть сами вы его на вкус не пробовали?

– Нет.

– Шприц в вашем кухонном хозяйстве имеется?

– Конечно. Ромовую бабу или лимонник без него не сделать.

– Посмотрим, как суд отнесётся к вашей «ревности», - Джим уже звонил в полицию, вызывал наряд, - Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы сейчас скажете может повлиять на решение суда. Вам понадобится адвокат. Если у вас нет такового, государство обязано предоставить вам бесплатного, но, - он поднял глаза на Сью Моррисон и ему на секунду стало её жаль. Более несчастного злоумышленника ему еще не приходилось арестовывать, - но, если вы можете себе позволить, я бы посоветовал обратиться к Эйлин Колд. Она умеет превращать сердца присяжных в заварной крем.

9

Артур без энтузиазма прокручивал ленту в телефоне. Хелен сидела за столом, просматривала счета.

– Сынок, я не поняла: тут распечатка оплат, сделанных через кредитку. В прошлом месяце ты купил пять мешков земли, три ящика рассады, садовый инвентарь, «Раундап» – три бутылки. А шприц для чего?

– Для точечного впрыскивания. Пульверизатор слишком широко распыляет. Думал расчистить задний дворик от сорняков. С моими ногами только в земле и возиться… На коленях-то я могу стоять.

Она не успела ответить. Стук молоточка о входную дверь прервал их разговор.

На пороге стоял Роберт. На нём смокинг, чёрный галстук-бабочка. В одной руке букет роз, в другой – ювелирная коробочка.

Он торжественно поклонился Артуру:

– Сэр, обращаюсь к вам, как к единственному близкому мужчине этой женщины. Позвольте просить её руки.

Он встал на одно колено и протянул Хелен кольцо. Луч вечернего солнца радугой разбился в гранях бриллианта.

– А вы, молодой человек, собирайтесь, - продолжил он, вставая и отряхивая брючину, - мы едем на собеседование в вашу новую школу. Королевский колледж святого Эндрю в Шотландии специализируется на детях с ограниченными возможностями. Многие становятся чемпионами-параолимпийцами, но не все, - он пристально посмотрел на Артура, улыбнулся и как-то заговорщицки подмигнул.

– А с какого бодуна вы решили, что я хочу заниматься спортом?
– Показное нахальство придало голосу подростка неестественную хрипотцу.

Роберт проигнорировал тон и слова юноши.

– В колледже одна из лучших научных баз. Там ты сможешь серьёзно освоить и ботанику, и химию. Садовник из тебя, прямо скажем, никакой. Пустые бутылки из-под Раундапа на дне помойного бака, а одуванчики цветут так, будто их тут специально разводят.

На минуту Артуру показалось, что у него не только ноги, но и горло парализовано. Он широко раскрыл рот, набрал в лёгкие побольше воздуха и выпалил:

– Мать, вот ты замуж собралась, а ведь даже не знаешь за кого. По чужим помойкам шарит, а у самого половина гостей отравлены, но он, почему-то, - жив себе и здоров. Подозрительно как-то получается.

– Видишь ли, сынок, - спокойный взгляд Роберта уперся в чуть прищуренные глаза подростка, - дело в том, что я не совсем здоров. У меня диабет, и я не ем сладкого.

Он снова широко, но холодно улыбнулся.

***

Ох уж эти английские зимы. Дождь, дождь и снова дождь. Погода, как Царевна-Несмеяна. Словно ей нечему радоваться, словно она вечно скорбит.

Эйлин стояла у двери в сад. Струйки воды бежали вниз по стеклу, прочерчивая на нём полупрозрачные, кривые дорожки. «Считается, что влажный климат полезен для кожи лица – к чёрту лицо! Как же на душе муторно… и нога опять болит…», – она покрепче обхватила кружку с чаем, согревая холодные пальцы.

Карман большой лохматой кофты завибрировал, щекоча бедро. Так мама в детстве подсовывала под одеяло свои тёплые пальцы, и они мягко пробегали по телу девочки: «Вставай, вставай, дружок…» Эйлин достала телефон. На экране имя: «Оливия Стоун». Это имя, как предвестник беды или, наоборот, как звук охотничьего рожка: зов к действию, к погоне.