Насколько непрофессиональной и непохожей на такие компании, как Boeing, была команда, собравшаяся на Квадже? В начале 2006 года планировалось провести огневое стендовое испытание, в ходе которого двигатели ненадолго заводятся, но ракета остается на стартовой площадке. Но стоило только начать испытание, как выяснилось, что на вторую ступень подается недостаточный электрический ток. Оказалось, силовые блоки, сконструированные Алтаном – тем самым инженером, что готовил гуляш на гриле, – не выдерживают повышенного напряжения, которое решил подать стартовый расчет. Алтан пришел в ужас, поскольку окно, предоставленное им армией для стендового испытания, закрывалось через четыре дня. Он принялся искать способ спасти ситуацию.

Нужные конденсаторы нашлись в магазине электроники в Миннесоте. Туда отправили стажера из Техаса. Тем временем Алтан снял силовые блоки с ракеты на Омелеке, сел на катамаран до Кваджа и провел ночь на бетонной плите возле аэропорта, чтобы не прозевать рано утром рейс до Гонолулу и затем пересесть на самолет до Лос-Анджелеса. Жена встретила его в аэропорту и довезла до штаб-квартиры SpaceX. Туда же приехал и стажер, который прилетел из Миннесоты с новыми конденсаторами. Алтан установил их в дефектные силовые блоки и запустил двухчасовую проверку, а сам поспешил в это время заехать домой и переодеться. Затем они с Маском сели в частный самолет и отправились обратно на Квадж, захватив с собой стажера, который заслужил это путешествие в качестве награды за свои труды. Алтан надеялся поспать в самолете – он сорок часов почти не смыкал глаз, – но Маск засыпал его вопросами о каждой детали в электрической цепи. Вертолет доставил их с аэродрома на Омелек, где Алтан установил подготовленные блоки в ракету. Они работали исправно. Трехсекундное огневое стендовое испытание прошло успешно, и первую попытку пуска Falcon-1 запланировали провести через несколько недель.

“Хочешь прокатиться на велосипеде?” – спросил Кимбал брата, когда они проснулись в шесть утра. Они прилетели на Квадж к дате, на которую был назначен запуск – 24 марта 2006 года, – и Илон надеялся, что в этот день ракета Falcon-1, которую он придумал четыре года назад, войдет в историю.

“Нет, мне нужно в командный пункт”, – ответил Илон.

“Но пуск еще не скоро, – возразил Кимбал. – Давай прокатимся. Снимем стресс”.

Илон уступил, и они в своем бешеном темпе забрались на утес, откуда открывался прекрасный рассветный вид. Там Илон долго стоял молча, глядя вдаль, а затем отправился в командный пункт. В шортах и черной футболке он мерил шагами комнату, заставленную казенными деревянными столами. Волнуясь, Маск часто ищет успокоения в будущем. Он немало удивляет своих инженеров, которые сосредоточены на грядущем важном событии, в подробностях расспрашивая их о том, что случится лишь через много лет: о высадке на Марсе, о роботакси без рулей, о вживляемых в мозг микросхемах, подключенных к компьютерам. В Tesla, сталкиваясь с проблемами в ходе производства родстера, он расспрашивал команду о деталях для следующего задуманного автомобиля.

В тот день на Квадже, когда до первого пуска Falcon-1 оставалось меньше часа, Маск выяснял у инженеров, какие компоненты необходимы для Falcon-5 – будущей ракеты с пятью двигателями Merlin. “Алюминиевый сплав для топливных баков уже заказали?” – спросил он издерганного Криса Томпсона, который сидел за пультом, руководя обратным отсчетом. Когда Томпсон, один из первых инженеров SpaceX, сказал нет, Маск разозлился. “У нас отсчет в разгаре, а он решил завести глубокий и напряженный разговор о материалах, – впоследствии сказал Томпсон Эрику Бергеру. – Я просто онемел! Такое впечатление, будто он даже не понимал, что мы пытаемся запустить ракету и что я руковожу пуском, отдавая практически каждую необходимую команду. Я был в шоке”.

Маск вернулся в настоящее лишь в момент пуска. Когда ракета Falcon-1 оторвалась от площадки, а инженеры в командном пункте вскинули кулаки, Маск сосредоточился на видео с камеры, направленной со второй ступени вниз. Через двадцать секунд после взлета камера с порядочного расстояния показала девственный пляж и бирюзовые волны, омывающие Омелек. “Она взлетела! – воскликнул Кимбал. – Действительно взлетела!”

Еще через пять секунд Том Мюллер, следивший за поступающими данными, заметил проблему. “Вот черт, – сказал он. – Мы теряем тягу”. Кенигсманн увидел, что из двигателя вырываются языки пламени. “Вот черт, – повторил он вслед за Мюллером. – У нас пожар, протечка”.

На мгновение у Маска зародилась надежда, что ракета поднимется достаточно высоко и огонь погаснет из-за малого содержания кислорода в верхних слоях атмосферы. Но вместо этого она начала падать. Омелек на видео стал становиться ближе. Затем видеотрансляция прервалась. Горящие обломки упали в океан. “У меня скрутило живот”, – говорит Маск. Через час он и все ведущие инженеры – Мюллер, Кенигсманн, Базза и Томпсон – на армейском вертолете отправились на место крушения.

Тем вечером все собрались в уличном баре на Квадже и молча потягивали пиво. Пара инженеров плакали. Маск хандрил молча, с каменным лицом и отсутствующим взглядом. Затем он очень тихо заговорил. “Когда мы только начинали, все понимали, что первая миссия может провалиться, – сказал он. – Но теперь мы построим другую ракету и попробуем снова”.

На следующий день Маск вместе с другими сотрудниками SpaceX и местными волонтерами пришли на пляж Омелека и на маленьких лодках отправились собирать фрагменты ракеты. “Мы сложили их в ангар и составили вместе, пытаясь понять, что пошло не так”, – говорит Кенигсманн. Тем вечером Кимбал, любитель вкусной еды, который после продажи Zip2 получил кулинарное образование, попытался приободрить команду, приготовив на свежем воздухе мясное рагу с консервированной белой фасолью и томатами и салат из хлеба, помидоров, чеснока и анчоусов.