Гладков имел ввиду начальника боевой и физической подготовки учебной части, о котором много говорили, но я его ни разу не видел.

Рассказывали, что он «зверь», умел ломать об голову кирпичи и жевать бутылочное стекло, подтягивается нереальное количество раз, и с разбега может взобраться по стене чуть лина четвертый этаж.

Как на странно Зокоев Жанбаев из соседней роты, у них был свой «кубрик» уже ждали нас и вполне миролюбиво пожали нам руки при встрече.

Такое ощущение, что и не было никаких попыток поставить меня на колени, отмутузить в умывальной комнате. Мы с Серегой тоже не показали вида, но я решил на всякий случай держать ухо востро.

К моему удивлению они были только вдвоем, хотя прапорщик Шматков вчера вроде бы говорил про всех. Нас двоих и их четверых, но раз наш сержант из спортроты ничего не спросил, значит так надо.

Двухэтажное здание санчасти расположилось в самом центре учебной части. Оно примыкало к клубу и выделялось своим свеже беленым извеской фасадом.

Дежурный сержант-санинструктор в санчасти, поспрашивал про жалобы, травмы и болезни.

Я смотрел на наших вчерашних противников, но ни один из них не признался в том, что вчера пострадал в драке.

С одной стороны похвально, с другой выступать на соревнованиях после случившегося в умывальной комнате не самая лучшая идея.

Одна надежда на то, что до соревнование две или три недели. Может успеют восстановиться.

Я вообще не понял, почему прапорщик решил направить и их в том числе. Ведь в драке они проявили себя не с лучшей стороны.

Нельзя было сказать, что осмотр был формальным. Но мне нужно было помнить, что сама методика диагностики того времени была очень простой.

Санинструктор заставил показать язык, горло, послушал фонендоскопом легкие и сердце. Затем он выписал справки о состоянии здоровья.

Медосмотр я прошел один из первых. Каждый из нас оказался допущенным к соревнованиям.

Начфизом оказался капитан плотного телосложения, внешне напоминавший, телеведущего «Динамита» — Турчинского.

Он усадил нас стулья в Ленинской комнате и прохаживаясь перед нами рассказывал, как важно отстоять честь нашей «учебки», потому что предыдущие призывы ни разу не подкачали и всегда брали призовые места.

В руках он держал желтый теннисный мяч, казавшийся в его огромных накачанных лапищах, шариком от пинг-понга, который он сжимал вместо эспандера. Мне казалось, что это теннисный мяч может вот-вот лопнуть.

За стеклянными дверцами шкафа стояло десятка три разных кубков.

Начфиз горделиво, как экскурсовод в музее рассказывал о каждом, плавно взмахнул рукой, а потом молниеносно запустил его мне в лицо.

Я еле успел среагировать, внутренне содрогнувшись от мысли, что было бы с моей рожей, попади он в нее.

Бросок был такой силы, что резиновый теннисный мяч в желтой войлочной оболочке буквально обжег мне ладонь

— Ёкарный бабай! Это же надо! Ты смотри поймал! — он восторженно и широко раскрыл глаза, — кому-нибудь расскажешь, ведь не поверят, что в этот призыв такие красавчики пришли!

Он улыбнулся и протянул руку:

— Давай, кидай обратно!

Я смотрел на него и думал с какой силой вернуть начфизу мяч.

Глава 9

Я еле успел среагировать, внутренне содрогнувшись от мысли, что было бы с моей рожей, попади он в нее.

Бросок был такой силы, что резиновый теннисный мяч в желтой войлочной оболочке буквально обжег мне ладонь

— Ёкарный бабай! Это же надо! Ты смотри поймал! — он восторженно и широко раскрыл глаза, — кому-нибудь расскажешь, ведь не поверят, что в этот призыв такие красавчики пришли!

Он улыбнулся и протянул руку:

— Давай, кидай обратно!

Я смотрел на него и думал с какой силой вернуть начфизу мяч.

Подумав немного, я запустил мяч достаточно сильно, но все же дал ему увидеть бросок. Начфиз перехватил обратный бросок.

— Фамилия, матрос?

— Бодров, товарищ капитан, — я назвал роту и отделение.

— Молодец, Бодров! Садись. Можете не вставать.

Он тут же метнул мяч, с не меньшей силой в Серегу. Он поймал мяч так же, как и я.

Не делая паузы, он метнул мяч Сереге. Он среагировал точно так же как и я.

— Молодец, матрос! Фамилия? — улыбнулся капитан.

— Шевченко! — отчеканил Серега.

Капитан протестировал всех пришедших бойцов, включая сержанта Гладкова. Единственным, кто не сумел поймать теннисный мяч, оказался Жанбаев.