Она замерла, уперлась руками ему в плечи и посмотрела на него сверху вниз бешеными глазами.

— А что это было?

— Всего лишь дохлый воробей.

— Что?! Снимите его с меня!!! — она снова замахала руками, как ветряная мельница крыльями, зацепила какую-то веревку на потолке и, прежде чем Дима успел сообразить, что именно это веревка держала, на них обоих обрушился поток холодной, жидкой грязи.

Юля замерла в его руках. Осторожно протерла глаза. Коричневая жижа вперемешку с какой-то зеленью покрывала её с головы до ног. Волосы, всклокоченные после битвы с мумией воробья, теперь грязными сосульками висели вдоль лица, на котором видны были только глаза. Позади, как флаг на поле боя, опадал на пол кусок несчастного брезента.

— Отпустите, меня, пожалуйста, — процедила Юля.

Дима развернулся и медленно опустил свою ношу на безопасный участок. Ему самому грязи досталось меньше, но рубашка, такая чистая и наглаженная, как перед свиданием, превратилась в липнущий к телу склизкий балахон.

— Наверное, из-за дождя на крыше вода скопилась, — заметил Дмитрий. — Теперь мы знаем, что водостоки со своей функцией не справляются.

Юля покачнулась, растопырила руки, оглядывая себя, и зло поинтересовалась:

— Где же ваша галантность, Дмитрий?

— Не понял… — он чувствовал, что сейчас ему лучше молчать. Буря надвигалась, и он не хотел спровоцировать её первый порыв.

— Разве мне не идёт грязь? — Юля уперла руки в бока и повела бедрами. — Может, нам здесь салон красоты открыть, а? Грязевой, мать его, душ! После целебного скраба из птичьих останков. Не-е-ет! — неожиданно громко рявкнула она и, развернувшись, решительно направилась прочь. — К чертям собачьим это сарай! Ноги моей тут больше не будет.

— Юля! Юля, постойте! Вы… — Дима огляделся по сторонам. — Вы… Вы папку забыли! Ай, чтоб тебя! Пошла вон, задница хвостатая!

Крыса, обнюхивавшая папку, мигом ретировалась в щель.

— Юля! — Дима догнал спутницу уже на выходе из здания. Она остановилась у окна, за которым прорезали серый вечерний сумрак лучи прожекторов с соседней стройки. Работа там кипела едва ли не круглыми сутками. Начальница торопила — открытие должно было состояться до конца лета.

— Юля…

Она вытерла лицо салфеткой и обернулась.

— Я машину оставила там, — глазами указала на стройку. — Я… Я не могу пойти туда в таком виде.

— И в машину лучше не садиться…

— Да, — она отвернулась. — Наверное.

Куда только девалась её бешеная энергия? Неужели эта ерунда так её расстроила? Дима чувствовал себя неловко и не знал, что сказать, так как понятия не имел, что хочет услышать женщина, на которую вылилось ведро грязи. Он ведь тоже перемазался, но его это не смущало, а скорее даже веселило. Он бы и селфи сделал своей чумазой рожи, да не хотел показаться совсем уж идиотом.

— Я живу рядом, через улицу, — начал он и замолчал, когда Юля, не дослушав, пренебрежительно хмыкнула.

— Зовете на кофе? — последовал вопрос.

— На душ, — резковато ответил Дима. — Для начала.

Юле до истерики была неприятна сложившаяся ситуация. Мало того, что она как заправская дурочка из тупой комедии подняла визг из-за крысы и дохлого воробья, так ещё и устроила для себя и делового партнёра душ из гнилья в смеси с дождевой водой. Она не боялась очередной простуды. Собственная нелепость пугала гораздо больше. Юля прямо-таки возненавидела здание зашоренной закусочной и про себя клялась и божилась, что ноги её там больше не будет. Ей пришлось бежать бегом на шпильках, по уши в грязи, через чужие дворы, как воровке, таясь за каждым деревом, чтобы её никто не заметил. Настроения такой марш-бросок, конечно, не прибавил.

И Юле теперь только и хотелось, что побыстрее отмыться и забыть, выдрать из памяти этот полный идиотизма вечер. Дмитрий всю дорогу (которая, к слову, заняла целых шесть минут) молчал, и Юля была благодарна ему хотя бы за это.

Он открыл калитку и, попросив подождать снаружи, пошел сажать пса на цепь. Юля скрежетала зубами, обводя взглядом деревянный забор и коренастый одноэтажный дом с треугольной черепичной крышей, и чувствовала, что если сию минуту она не смоет с себя всю липкую дрянь, не скинет одежду, до белья мокрую, она просто взорвётся и наломает дров.

— Проходите.

Пёс лаял, бегая вокруг конуры, но Юля не обратила на него внимания.

— Идите сразу в душ, — словно прочитав её мысли, сказал Дмитрий. — Прямо по коридору.

Юля так и сделала. Сбросила туфли и, наплевав на приличия, промаршировала прямиком в ванную комнату.

— Вещи в стиралку кидайте! — крикнул Дима.

«Конечно!»

Юля расстелила на полу блузку и, положив одежду на неё, завязала рукава и запихнула узелок под стул.

Ванная была маленькой, тесной. Раздеваясь, Юля пару раз бедром налетела на раковину и выругалась довольно громко. Заглянуть в зеркало она так и не решилась — отодвинув шторку, забралась в ванну и, сняв с крючка душ, ещё минут десять ждала, пока нагреется вода.