На надгробии, у основания крестов, были выбиты два имени и одна фамилия. Разница в датах смерти — всего три дня. В каменной вазе стояли белые розы. Они уже начали опадать, и ветер гонял по плите пожелтевшие лепестки.

Юля прижала пальцы к губам и стояла так долго, пораженная случайностью и отголоском чужого горя. Вздохнув, отделила две огромные ромашки от цветов, что несла на могилу мужа, и поставила их в вазу. Ромашки кивнули и затихли. Юля отвела ветку сирени и вышла на дорожку. Через пару минут она увидела впереди черную гранитную стелу.

Присев на скамейку, Юля сжала в руках длинные стебли цветов.

— Привет, — она глянула на запечатленную в камне фотографию мужа и смутилась. — Я знаю… Помню, что ты говорил про такие разговоры. И все же, — она слабо улыбнулась. — Даже если никто меня не услышит, кроме меня самой…

Юля поднялась и положила цветы под стелу.

— Я скучаю, Юр… — она коснулась фотографии на стеле. — Я очень скучаю. Куда ни пойду — везде ты, и нигде тебя нет.

Юля всхлипнула, запрокинула голову, через пелену слез посмотрела на голубое, с полосками далёких облаков, небо.

— Время лечит, — хрипло, с горькой усмешкой произнесла она и закрыла глаза. — Вот вранье, да? Так много слов и все ни о чем…

Пустая болтовня, бессмысленные советы. Юля давно поняла: в потере есть только одна истина — её невосполнимость.

Нет у неё больше его прикосновений, нет его поцелуев, нет его доброго, мягкого смеха, нет бардака в квартире, нет вечернего «А давай погулять съездим?», нет уверенного «Да ничего страшного, разберемся!», нет гостей в доме, нет «Не пойду я к врачу, само пройдёт!». Можно окружить себя его вещами, везде оставить напоминания о нем, можно было не продавать его машину, на который она так и не научилась ездить. Но зачем? Зачем, ведь любила она не вещи, а его! Его! А он теперь не здесь, а где-то далеко, навечно не с ней.

Она ещё постояла у могилы, потом резко развернулась и заторопилась к машине, на ходу вытирая слёзы.

Не вовремя зазвонил телефон. Юля не глядя сбросила и, только сев в машину, решилась перезвонить.

— Здравствуй, Игорь.

— Приве-е-е-т. Где ты?

— На кладбище.

— Оу. Извини. А я думал, снова решила не отвечать. Есть планы на вечер?

Юля откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.

— Нет.

— Сможем увидеться?

— Да, конечно.

— Хорошо. В восемь я заеду за тобой.

— Ты знаешь адрес?

— Обижаешь. До встречи.

Юля открыла глаза и уставилась в потолок. И сидела так долго, без мыслей и будто бы без чувств, пребывая в неком состоянии транса или пустоты, какое бывает, когда теряешь почву под ногами.

— Ничего, — она резко выпрямилась и, швырнув телефон на пассажирское сидение, вцепилась в руль. — Разберемся.

Вечером Люда застала сестру за выбором наряда.

— Ой, — девушка заглянула в комнату и глянула на два платья, лежавших на кровати. — А ты куда? На свидание?

— Деловой ужин, — сухо ответила Юля.

Люда подобралась к сестре, обняла за талию и, положив подбородок на ее плечо, посмотрела на платья.

— А ужин с приятными людьми?

— Нет.

— Тогда надевай то, что терпеть не можешь!

— Глупости говоришь, — Юля взяла за плечики темно-синие платье длиной до колен. — В том, к чему душа не лежит, я чувствую себя неуверенно. А неуверенность с неприятными людьми противопоказана.

— А-а-а-а… А ты надолго?

Юля обернулась.

— Да зови его уже сюда! Конспираторы!

Люда, взвизгнув, выскочила из комнаты, и Юля закрыла дверь. Когда она вышла — в «доспехах» и готовая к бою, — Люда и Егор уже гремели тарелками на кухне.

— Здрасьте, — Егор оглядел её с головы до ног. — А вы куда?

Люда двинула ему локтем в бок.

— У неё деловой ужин. Отстань.

— Крутой прикид для делового ужина, — дерзко заметил Егор.

Юля нахмурилась и сердито спросила:

— Это комплимент?

— Типа того.

— Егор, ешь уже свой плов!

Юля взяла пиджак, повесила его на локоть, надела туфли на шпильках и замерла перед дверью. Она представляла себя матадором, который весь бой будет убегать от разъяренного быка.

А может, наоборот, и бык в этой ситуации она?

Чтобы поднять себе настроение, Юля, не оборачиваясь, крикнула:

— Люда, презервативы на тумбочке! Не разбрасывайте их больше по квартире.

— А? Что-о-о-о?!

Тихо посмеиваясь, Юля выскочила в подъезд, а оттуда — в душный майский вечер. Только пару часов назад было прохладно и ясно, а теперь низкие серые тучи затянули небо. Морило, как перед грозой.