Воздух наполнен невидимым шипением. Он заставляет мою кожу покалывать от тысячи невидимых пузырьков. Он настолько осязаем, что мне кажется, будто я снова могу дышать — что я ненадолго стала больше плотью и кровью, чем магией. Как и странные воды Вечного Моря, эта земля не похожа на обычную. Даже Илрит, кажется, идет легче, когда он делает шаг вперед и ведет меня за переплетенные пальцы к основанию дерева.

— Каждое копье было срезано с дерева, — объясняет он. — За этим следит Герцогство Веры. Первым это сделал отец Вентриса, Герцог Ренфал, и после него никто не делал более совершенного оружия. Он сделал множество копий из Дерева Жизни. Но пять копий были прочнее остальных, в каждое из них был вложен кусочек дерева с двери Леллии. Каждое было подарено герцогу.

— Одним из них была Рассветная Точка, — предположила я.

Илрит кивает и указывает на копья, вонзающиеся в берег перед нами.

— Они не так хороши, как те ранние черенки, когда Ренфал агрессивно брал с дерева то, что нам было нужно — хотя Вентрис будет категорически возражать, если я так скажу.

— Не волнуйся, я ему не скажу, — говорю я. Он усмехается.

— Но они будут служить воинам. Лучшим среди воинов присуждается один, когда они проходят обучение с первым походом в Серую Впадину. Потом они будут паломничать сюда и с помощью копья отмечать место, откуда будут вырезаны их доспехи, если их заслуги перед Вечным Морем когда-нибудь позволят получить такое благодеяние.

— Неудивительно, что между Герцогствами Веры и Копья сложились такие тесные отношения, — замечаю я.

— Так было и до нас с Вентрисом. — Илрит делает паузу, глядя на копья. — Иногда я думаю, стою ли я вообще имени Гранспелл.

— Ты хороший, Илрит, — настаиваю я, прекрасно понимая, что он чувствует. — Ты только и делал, что помогал своему народу.

Он отводит взгляд.

— Кроме потакания тебе.

Я сглатываю и делаю шаг к нему, чтобы поймать его взгляд. Я крепко держу их.

— Я буду невероятным подношением. Клянусь тебе в этом. — Я кладу руку ему на грудь, и он хватает ее.

Поднеся мои пальцы к губам, Илрит легонько целует их. Но на этот раз он не останавливается на костяшках пальцев. Он трижды целует мое предплечье по направлению к локтю, притягивая меня на шаг ближе, который я с радостью принимаю.

— Ты предвзято относишься ко мне.

— Может быть, и так. — Я слегка усмехаюсь. — Но тебе не все равно, если это так?

Он тихонько хихикает, и этот звук отзывается во мне.

— Думаю, нет. А теперь пойдем. Давай отдадим дань уважения богине жизни.

Мы заканчиваем путь по пляжу, вплоть до того места, где древесина древесного ствола встречается с песком.

Я уверена, что есть горы меньше этого дерева. Я смиренно смотрю на то, что мог создать только древний бог. Как и в видении Илрита, это дерево похоже на несколько деревьев, сплетенных в единое целое. Я представляю себе Леллию в центре круга деревьев, возвышающихся над ней, напоминающих алтари, которые я видел в Серой впадине. Деревья продолжали расти вокруг нее, удерживая ее в себе, как прутья клетки, чтобы удержать старую богиню на месте, приковав ее к этой земле против ее воли.

Странная мысль, я понимаю, но подозрение усугубляется тем, что лианы над дверью стали серыми и жесткими от возраста и времени. Древесные канаты, которые, несомненно, прочнее любой металлической цепи из моего мира. Тем не менее, в них есть пять зарубок, по одной на каждую лозу.

— Ты сказал, что Крокан и Леллиа решили остаться в этом мире после того, как был создан Вэйл, верно?

— Так гласят наши истории, — говорит Илрит. — Давным-давно по этой земле ходило множество богов и богинь, бок о бок с живыми, мертвыми и бессмертными духами. Когда первый Король Эльфов попытался навести порядок и иерархию в молодом мире и его первом поколении смертных, старые боги согласились с его планом. Они помогли ему, а затем первыми пересекли Вэйл. Путь, пройденный ими, стал дорогой для наших бессмертных душ, чтобы присоединиться к ним в Запределье. Леди Леллиа осталась, чтобы присматривать за своими творениями и создавать новые. Лорд Крокан тоже остался, чтобы охранять свою возлюбленную и проход в Запределье.

— Понятно… — Я наклоняю голову и продолжаю смотреть на дерево. Шелест листьев звучит почти как песня — слабый шепот, как будто оно пытается открыть мне давно забытую тайну.

— Ты выглядишь скептиком, — говорит Илрит. Не знаю, подходит ли слово «скептик»… но меня не покидает ощущение чего-то большего.

— У меня нет причин сомневаться в твоих рассказах, — говорю я. Меньше всего мне хочется его обидеть. — Возможно, история настолько удивительна, настолько, казалось бы, невозможна, что мне просто трудно ее понять. — Одно только созерцание Дерева Жизни заставляет благоговеть перед великой силой, которую можно почувствовать, но никогда не понять до конца.

Он слабо улыбается.

— Я впервые за долгое время пришел сюда.

Я ничего не говорю. Пока он говорит, он тоже смотрит на листву. Крошечные серебристые листочки падают на нас при каждом качании дерева, как дождь в лунную ночь.

— Я был здесь всего два раза — продолжает он. — Первый раз ты видела. Это было с моей матерью, когда я должен был присягнуть Вечному Морю как Герцог Копья перед Леди Леллией. Второй раз — когда я вернулся один, чтобы выполнить это поручение. — Его голос становится мягким, глаза печальными. — Жаль, что моя мать этого не видела.