— Может быть, будет лучше, если мы вернемся. Тебе не нужно видеть остальную часть острова Дерева Жизни. — Его слова говорят об одном, но ноги отказываются двигаться.

И теперь мне стало еще любопытнее.

— Что случилось? — спрашиваю я — нет, требую твердо. Он неловко сглатывает. Я пробую более мягкий подход. — Ты можешь мне сказать.

Но он все равно ничего не говорит и качает головой. Я никогда не видела, чтобы он выглядел таким смущенным и неловким, и не могу понять, что могло его так зацепить.

— Я обнажила перед тобой свою душу, Илрит. Я сказала больше, чем следовало. Выразила скептицизм по отношению к твоему дому, и ты принял это близко к сердцу. Дай мне шанс вернуть тебе эту доброту.

Его грудь медленно вздымается, пока он набирается храбрости.

— Пляж там, как и на всем остальном острове, — священное место для моего народа. Это одно из немногих мест во всем Мидскейпе, где мы можем ходить по суше, не испытывая никакого дискомфорта и не затрачивая много магии на поддержание двуногой формы. — Он переключается, его голос становится глубже, несомненно, вопреки ему самому. — Итак, именно здесь мы, мой народ… — он прочистил горло и, кажется, набрался храбрости, чтобы продолжить. — Именно здесь мы обеспечиваем будущие поколения.

Мой взгляд метался туда-сюда между ним и выходом из туннеля. Никаких изменений, никакого движения. Но звуки продолжаются, становятся все громче, достигая крещендо, от которого у меня самого сжимается низ живота и становится жарко от предвкушения. Но я не позволяю этому взять верх. Я не смущенная дева, не знающая путей наслаждения. Я беру себя в руки.

— Ты хочешь сказать, что именно сюда приходят сирены, чтобы заняться любовными утехами?

Он кивает. Я уже собираюсь согласиться с ним, что нам пора идти, как вдруг он говорит:

— Ты хочешь посмотреть на это? Берега наших страстей?

Я все еще стою на месте. Я смотрю на него, чувствуя, что должна сказать «нет». Ведь нам нечего там делать, не так ли? И это не то, что мне нужно видеть. Я знаю, как делаются дети. У меня есть все причины отказаться.

Но вместо этого, с огромным любопытством и малейшим предвкушением того, что он, возможно, действительно намеревается сделать, взяв меня сюда, я говорю:

— Да, я хочу.

Глава 35

По-прежнему переплетая пальцы, Илрит выводит меня из туннеля на солнечный свет. Здесь находится еще один пляж, еще одна часть острова, который Дерево Жизни привязывает к поверхности Вечного Моря. В отличие от участка непосредственно перед дверью Леллии, этот пляж похож на тот, с которого мы поднялись. Корни спутаны с двух сторон. Ствол дерева находится сзади. Открытая вода бьется о берег… и в морской пене — мужчины и женщины, голые и обнаженные.

Они извиваются, бьются, извиваются, скользят друг по другу в порыве страсти. В разных частях пляжа находятся три пары, но, похоже, они не занимаются ничем другим, кроме своего единственного партнера, сосредоточившись исключительно на том, с кем, как я предполагаю, они сюда пришли. Я никогда не видела ничего столь дерзкого и смелого в вопросах плотских утех.

Общая нескромность моего экипажа — совсем другое дело по сравнению с этим. Когда я видела членов своей команды в разном состоянии раздетости, это было либо по необходимости, либо совершенно платонически. Но это, это…а

Мое сердцебиение учащается. Это что-то совсем другое. Илрит сжимает мою руку, отвлекая мое внимание от прелюбодействующих парочек и возвращаясь к нему. Он задумчиво смотрит на меня, пытаясь понять, что я думаю об этом странном месте.

Он, несомненно, видит румянец на моих щеках. Интересно, видит ли он, как слегка вздымается моя грудь, когда я пытаюсь дышать, инстинктивно борясь с мгновенным чувством неловкости. Все мои прежние представления о том, что я не забочусь о скромности, исчезли.

— Мы можем уйти, если ты хочешь, — мягко напомнил он мне. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко.

Я качаю головой. Некомфортно — не то слово. Шокирована? Немного. Восхитительное искушение в запретном смысле? Тоже да.

— Признаюсь… это очень отличается от того, к чему я привыкла. Или на то, что я видела раньше. Но это твой народ и ваши способы. Это прекрасно, и это не повод для стыда, и не то, что нужно скрывать или избегать.

Он сияет так, словно я не могла сделать ему большего комплимента. Его плечи как будто немного расслабляются, и я задаюсь вопросом, не думает ли он, что этот элемент его народа мог бы как-то отпугнуть меня. От этой мысли мне хочется прижаться к нему еще крепче, даже когда наши пальцы разжимаются, чтобы не было видно прикосновения. Хотелось бы мне набраться смелости и сказать, что в его культуре нет ничего такого, что могло бы меня от него оттолкнуть. Он может быть родом из самого уродливого, самого жестокого, самого ужасного уголка мира, и я все равно захочу узнать о нем все… потому что это часть его самого. Слова жгут мне язык, но я не могу заставить себя произнести их. Открыть всю глубину моей нежности к Илриту и всему, что его окружает.