– А Вы? – Сеня вник в тему с пол-оборота.

– А я тут побуду ещё пару денёчков. Что мне там делать? Прийти, чтобы КЭП мне мозг выносил? Скажешь, что я тут мины снимаю.

– Ага. – Сеня развернулся, взял сапёрный щуп и потопал к тропе.

Классно-то как! Офицер при солдатах… при чужих солдатах! Обратился к сержанту «вась-вась», тот ответил ему – «ага». И они договорились о том, как ввести в заблуждение прямое и непосредственное начальство. Короче, у Мампеля, Бурилова и Орлова нарисовался на горизонте подходящий командир – лейтенант Васильев.

После того как Хайретдинов «обтёк» от выходки лейтенанта, он одобрил нашу идею с фляжками, но добавил в неё педагогический этюд. Сказал, что за водой пойдут не два человека, а четыре. Мампель и Бурилов, с его точки зрения, нуждались в развитии физических способностей. Поэтому он приказал им тоже идти за водой. А Герасимовича назначил старшим, чтобы он лич-чно отвечал за этих изменников Родины.

После команды Хайретдинова фляжки моментально очутились в четырёх вещмешках, а военное имущество очутилось на земле. Сеня-сапёр махнул нашим пацанам рукой, мол, салют, орлы. Опёрся на длинный зелёный щуп и сиганул со склона на тропу, как будто у него в ногах стояли гуттаперчевые прокладки. После прыжка он очень резво ломанулся по тропе вниз. Мы четверо кинулись за ним.

Сапёр спрыгивал с огромных валунов, опираясь на щуп, как на посох, двигался вниз не просто быстро, он стремительно нёсся. Мы за ним не поспевали.

Перед призывом в Армию я занимался спортом, каждое утро пробегал восемь километров, думал, что сделал себе офигенное развитие. А в тот день я бежал среди скал за сапёром и не мог его догнать. У меня подгибались ноги. Мышцы усиленно работали, потребляли гликоген и глюкозу, выделяли молочную кислоту и были «забиты» ею. Моя хилая сердечно-сосудистая система не справлялась со своей задачей. Исправить такую ситуацию могли только специальные тренировки в условиях высокогорья, другого способа не существовало. Вот тут-то я и вспомнил слова Рязанова, что нашей Седьмой роте повезло, у нас будет время пройти акклиматизацию, привыкнуть к высоте, подкачать нижние конечности. Безусловно – повезло. Я гнался за сапёром и думал, что надо использовать выпавший шанс по прямому назначению. Надо не филонить, не шланговать, не сидеть на горе на мягкой попе. Надо ходить во все караваны, ходить за водой, ходить, куда только Хайретдинов будет направлять. Чтобы тренироваться. Потому что в сентябре нас снимут с Зуба Дракона. Мы – горнострелковая рота в горном батальоне. Вряд ли с Зуба нас направят в Анапу полежать на пляже. Так что, занимайтесь альпинизмом, дорогие товарищи. Он развивает ловкость, силу, выносливость и … боковое зрение!

– КЛАЦ!!! – Щёлкнули мои зубы друг об дружку. Потому что сапёр спрыгнул с огромного валуна, а я сдуру отважно кинулся за ним. Сапёру было хоть бы что, а у меня после приземления полетели искры из глаз, во рту образовался вкус металла и в голове возникло наивное удивление – неужели человеческий организм способен спрыгивать с такой высоты? Как я не сломал себе ноги?

С Зуба Дракона сержант привёл нас в самый низ. Туда, где мы набирали последнюю воду. Блин, с таким показывальщиком, … хотя, какой лейтенант, такой и сержант.

– Всё, пацаны! Это последний источник. Запасайтесь водой. – Сказал сапёр, встал на четвереньки и припал к воде, как неделю не жрамши.

– Ну, хорошо. Запасёмся. – Мы тоже встали на четвереньки и тоже принялись глотать воду, как неделю не жрамши.

Сапёр отпился, встал на ноги, опёрся на свой зелёный щуп, спрыгнул с площадки вниз, махнул нам рукой:

– Пока, пацаны! – Он развернулся и запылил по тропе в сторону Мариштана.

– Бывай, братан!

Минут тридцать мы глотали воду, переводили дух, затем снова глотали. Я знал, что не надо много пить после обезвоживания организма. Но эти знания были из другой жизни, из мирной. Это были знания другого человека, жившего в совершенно других условиях. На склоне раскалённой горы я понимал, что не надо много пить, но всё равно пил. Потому что сейчас мы наполним фляги и уйдём на Зуб Дракона. А там воды не будет.

Через полчаса мы затарили фляги и поковыляли на жуткий Зуб Дракона. А поскольку находились мы в самом низу подъёма, мне очень сильно захотелось убить проводника, который нас сюда завёл. Несколько скрашивало положение то, что в вещмешке у меня находилось 12 фляжек. Они весили 18 килограммов, что значительно меньше веса боеприпасов и бронежилета, которые я тащил по этой тропе вчера. Восемнадцать значительно меньше, чем шестьдесят четыре, это вам любой водонос скажет. Значит, у меня был шанс подняться засветло и не очень сильно вымотаться.

Перед началом подъёма мы ещё раз напились, намочили майки и гимнастёрки, надели их мокрыми на себя и двинулись на Зуб. Минут через 20 мы начали … СЦАТЬ. Это не очень романтичная информация, но надо понимать, что с тобой будет, если ты после обезвоживания выпьешь полтора ведра воды. В лучшем случае, ты начнёшь поливать всё вокруг, как пожарный брандспойт. В худшем «положишь» себе почки. Потому что человек – не верблюд, он не может запасать воду впрок.

На наше счастье мы были молодые и крепкие парни. Собственно, это взаимосвязанные вещи – молодой организм крепок здоровьем и слаб мозгами. Природа специально так устроила, иначе наш вид не выжил бы. Слабые мозги регулярно приводят к таким поступкам, пережить которые организм может, только проведя полную мобилизацию заложенной природой прочности. В старости такое не проканает.

Пока мы карабкались на ужасную раскалённую гору, бойцы на посту за это время понемногу освоились. Хайретдинов разделил участок скального хребта на три позиции и назвал их «Точками». Для меня определил место на Второй Точке вместе с Герасимовичем и Мампелем.

После нескольких часов подъёма мы пришли на Зуб с водой. Встретил нас Хайретдинов. В сапогах, штанах и с голой волосатой грудью. Потому что днём на горе было очень жарко.

– Мампель! – Прапорщик аж присел от неожиданности. Он не ожидал увидеть то, что увидел: – Где твой автомат?!! Ты душманам личное оружие продал?!