– Любовь Ивановна, с ваших слов я знаю; что, покидая завод, вы всегда сдаете ключи. Сдали вы их в тот раз?

Женщина молчала.

Старший лейтенант повторил вопрос.

– Нет, - растерянно сказала она.
– Не сдавала.

– Вы положили их в сумку?

– Да.

– А сумку у вас взял Виктор.

Она сделала последнюю попытку оправдать его.

– Он сказал, что я сама не своя. Что выгляжу онень плохо... Взял у меня сумку и довел до автобуса.

– Он подвез вас к садику?

– Да.

– Вы выбежали?

– Да.

– Виктор пошел с вами?

– Он остался в автобусе?

– Вы были без сумки?

– Не помню.

Она помнила. Она это хорошо помнила.

– Я была в таком состоянии, что...

– Вы оставили сумку в автобусе, - заключил Киреев.

– Наверное...

– Вы оставили её в автобусе - сумку, в которой были ключи.

Кажется, она поняла.

– Нет, - сказала она.
– Нет... Нет!

Он не давал ей опомниться.

– Вы встретили их на следующий день, Виктора и человека с фотографии. Вы подошли к ним?

Она молчала.

– Вы подошли к ним?

– Да, - неожиданно спокойно ответила Литвинова.

Казалось, ей вдруг стали безразличны и то, что случилось и их разговор.

– Виктор познакомил вас?

– Нет. Тот, второй, сразу распрощался и ушел, а Виктор заспешил куда-то и уехал.

– В последующие дни вы встречались?

– Нет.

– Но с работы вы уезжали на автобусе?

– Я ходила пешком.

– А пятнадцатого?

– Пятнадцатого он подошел сам...
– Она снова заволновалась.
– Просил прощения... Говорил всякие ласковые слова...

– И вы его простили?

– Я его простила.

– Он подошел к вам на втором этаже?

– Да.

– После того, как вы закрыли кассу?

– Да.

– Вы отошли к окну?

– Да.

– И стояли там вместе минут десять?

– Да... Да!
– выкрикнула она.

– Подождите меня, - попросил он.
– Я сейчас вернусь.

– Я вас подожду, - тихо сказала женщина.
– Я вас подожду, потому что мне уже все равно.

Перескакивая через несколько ступенек, Киреев как бомба влетел в кабинет дежурного и там взорвался.

– Управление!
– закричал он дежурному.
– Срочно!

Толя!
– закричал он лейтенанту, работавшему с Литвиновой.
– Мы закончили с твоей подопечной.

– Так, я пошел, - мгновенно отреагировал лейтенант.

– Никуда ты не пошел!
– заорал Киреев, приплясывая от возбуждения. Никуда ты не пошел! Есть дело! Срочное!

Он закашлялся и несколько секунд оглашал дежурку громовыми раскатами, сотрясавшими его большое тело. Потом замолк и, отдышавшись, продолжал поспокойнее:

– Бери ребят, кого найдешь, и поезжайте на завод. В четвертом корпусе общежития живет Бабура Виктор, шофер. Он мне нужен. Он мне очень нужен!

Вздохнув так громко, чтобы услышал Киреев, лейтенант вышел.

– Товарищ старший лейтенант, Приморск!
– позвал дежурный.

Переговорив с Приморском, Киреев вернулся в кабинет.

– Почему вы меня не ругаете?
– спросила его Литвинова.

– Потому что я вас понимаю.

– Вы его посадите в тюрьму?

– Это будет зависеть от степени его вины.

– Он виноват. Он меня обманул.

– К сожалению, его вина не исчерпывается этим.

– Он обманул меня, - с каким-то ожесточением повторила она.

– Я знаю.

– Нет, вы не знаете!
– горячо возразила Литвинова.
– Вы просто не понимаете, что теперь у меня впереди.

ДВАДЦАТЬ ДВА ЧАСА

– Выходит, что Бабура и есть тот самый "главный"?
– спросил Зенич.

– Больше некому. Толковый, мерзавец, надо отдать ему должное. После пятнадцатого он ни разу не был у Литвиновой. Киреев считает, что его вообще нет в Южном. Нужен Вул. Нужно, чтобы кто-нибудь или подтвердил все, что мы здесь нагородили, или разнес в пух и прах. Пока это может сделать только он. Вула, - сказал полковник в микрофон.
– Срочно.

Он замолчал, обдумывая что-то. Сидел неподвижно, уставившись в одну точку.

"Он готовится, - подумал капитан.
– Предстоит трудный разговор. Он настраивается на него, как актер на роль"

В дверь постучали. Конвойный ввел Вула и, козырнув, вышел.

Вул посмотрел на Мытарева, потом на Зенича. Узнал капитана. Кивнул ему. И остался стоять у двери.

– Я просил вас подумать, - начал полковник - Вы по думали?

– Подумал, - хмуро изрек Вул.

– И что же?