Однажды я накричала на маму, когда она переставила мебель в нашей квартире. Сильно накричала. Мы потом месяца два-три не разговаривали.

Мама пришла посидеть с больным ребёнком, спонтанно решила, что диван лучше будет смотреться в другом углу и переставила. Не спросила даже, удобно ли это кому-то, кроме неё.

Я уже была несчастливо замужем, родила двоих чудесных детей и даже получала мизерную зарплату за свою большую работу. Самостоятельная личность. Прихожу домой и вдруг в один момент осознаю, что мне так не подходит. Что это моя квартира, мой диван, моя жизнь. И я хочу, чтобы всё в ней было так, как надо мне.

Та перестановка стала последней каплей в море маминых вторжений и первой в сепарации. Кинетическая энергия капли подняла бурю и преобразовалась в звуковую и волновую энергию. Я увидела все предыдущие вторжения и всем им разом сказала: «Нет!».

Поскольку вторжений было много, то и «нет» получилось громким и яростным. Мама оскорбилась, потому что хотела как лучше, и, вообще, я неблагодарная, не ценю, что она весь день тут была, в том, что ей неудобно. С моим, между прочим, ребёнком.

Но на меня эти наезды тогда не подействовали. Я первый раз взяла в руки ножницы для обрезания пуповины от моей идеальной мамы. Вдруг увидела, что я сделала со своей якобы взрослой самостоятельной жизнью.

Вы знаете, что основная родительская задача – быть сильнее своего ребенка и последовательно приучать его к взрослой жизни. Но, к сожалению, не у всех родителей это получается. Может, они и сами этого не умеют. Или не хотят взросления ребёнка, потому что сильно к нему привязаны.

По разным причинам – у каждого они свои – «невзрослый взрослый» крепко сживается с ролью: «мы – маленькие дети, нам хочется гулять» и играет по привычным правилам. Это очень удобно! Нет навыков быть взрослым, ну и ладно. Не больно-то и хотелось. И если привычку можно воспитать, навыку обучиться, то с желанием сложнее.

Вдохновить быть взрослым, ответственным и сепарированным нельзя. Да и самому вдохновиться сложно.

Понятно, что время от времени каждый из нас обесточивается и просится «на ручки». Это нормально. Ненормально оставаться на этих «ручках» слишком долго. Выработать привычку вовремя слезать с заботливых рук, овладеть навыком становиться опорой для себя там, где зыбко, а, главное, находить в себе мотивацию, чтобы слезть с ручек на свои ножки – это задача уровня «помоги себе сам». Даже… (зачёркнуто) Особенно, если человек вынес из детства эмоциональную недоразвитость.

Уже с 21-летия мы можем смело называть себя совершеннолетними. Совершенно взрослыми. И с этого времени (а, практически, гораздо раньше) родители уже не могут ничего изменить в нашей жизни внутри или снаружи. Это можем сделать только мы сами.

Во многих взрослых есть неизбывная тоска по идеальной маме и болючий дефицит тотальной маминой любви. Той, в которой я – единственный центр вселенной, а мама – вся моя. Вокруг меня. Так устроены ВСЕ дети – им всегда мало мамы, у которой, оказывается, есть что-то ещё, помимо ребенка. Эта тоска вынуждает принимать любые проявления мамы, как единственно верные.

Она отпускает только тогда, когда честно признаешься себе: «Да, есть тоска по идеальной маме. Да, хочется заслужить её любовь. Она нужна мне, чтобы в самые сложные моменты можно было жить и выжить. Но пора решительно резать пуповину, «не дожидаясь перитонита». Самостоятельно. Со своей стороны. Чтобы научиться любить себя. Идеальной любовью».

Кстати, в фильме «Покровские ворота» очень точно показан инфантилизм и борьба за взрослость в отдельно взятом учёном муже. Я обожаю его и все две серии жду решительных действий прекрасного большого дитяти Хоботова. Когда он переодевается и мчится с любимой на мотоцикле в поисках радости – это ж полный восторг. А этот мурашечный кадр, когда мотоциклист отсоединяет люльку? Просто проявленный гений Казакова!

Когда я, после переставленного дивана, произнесла внутри себя монолог про пуповину, сразу стало легче. Появились силы сделать новый вдох. Я поняла, что могу не ждать больше от мамы и от тех, кого назначила на роль идеальных родителей, тотальной любви и себя в центре вселенной.

В этот момент с глаз спала пелена и я увидела мамину тоску. Неизбывную тоску по тотальной любви ребёнка, для которого она – самый главный человек. Сойти с этой иглы очень непросто, поэтому родителям трудно отпустить от себя детей. Если жизненный ресурс расходуется только на детей и берётся из них же, то он никак не может восполниться из другого места. Тоска поднимается во весь рост и толкает на странные поступки.

Фантазирую себе, что у мамы так и было, когда она решила переставить мебель. Она хотела доказать мне свою любовь и убедиться, что она в моей жизни что-то ещё значит. Как на самом деле, я уже не узнаю.

Ну, а я в тот день была слишком вымотана работой, детьми, проблемами с мужем, чтобы мягко и корректно объяснить, что эта перестановка – вторжение в моё личное пространство, от которого мне некомфортно. Да и вряд ли я тогда смогла бы ей что-то донести. В её карте мира такого понятия как «личное пространство ребёнка» всегда было размытым. Не именно у неё. Это, вообще, типично для тех, кто рождён в Советском Союзе. И я этот вирус подхватила. Правда, дети быстро меня исцелили.