без обвинений, ожиданий, без претензий,

без обвинений, ожиданий, без претензий.

После того, как приучила себя вываливать чувства на бумагу, у меня уже получалось сохранять внутренний ресурс. Да и отслеживать привычные сценарии стало проще. Я тренировалась на всех:

– снижать уровень ожиданий,

– проговаривать свои потребности и эмоции в «я-сообщении»,

– не обвинять с лёту, когда что-то не так,

– задавать вопросы, если были не понятны реакции или поступок других,

– не требовать, чтобы меня обслуживали.

Кстати, по поводу последнего. Понять, что муж и дети не обязаны выполнять мои функции, как хозяйки дома, и научиться просить о помощи мне помог курс психолога Романа Гриценко по родительскому коучингу. Там я освоила технику «ты-я-мы», через которую стала строить конструктивные обращения к мужу и детям.

1. Ты. Проговаривала их потребность.

2. Я. Озвучивала свои чувства и потребности.

3. Мы. Предлагала выход и готова была договориться, чтобы найти общее решение.

Например, вместо того чтобы наехать на мужа, который лежит на диване после работы, научилась говорить так: «Солнышко, я понимаю, что ты устал на работе и не хочешь ничего делать по дому. (ты) Я тоже устала на работе и тоже ничего не хочу делать. (я) Давай я приготовлю ужин, а ты помоешь посуду и сделаешь с детьми уроки? Или наоборот. Как тебе лучше? (мы)»

Сначала получалось коряво. Я была слишком прямолинейна и авторитарна (мамин сценарий) и умела только приказы отдавать. Дети и муж, к которым я, неловко выстраивая фразы, подъезжала с «ты-я-мы», смотрели недоверчиво и искали подвоха. Я внутри бесилась, но продолжала. Через время всё стало получаться, и скоро я поняла, что таким методом гораздо проще строить доброжелательные отношения. Было даже весело, когда научилась добавлять в «ты-я-мы» немного юмора.

Техника «ты (твои потребности) – я (мои потребности) – мы (наши потребности) отлично работает.

Надеюсь, что через меня ей обучились и мои дети. Ведь ребёнок всегда берёт от родителя самые выгодные сценарии. Мне, правда, пришлось научиться принимать их подростковую эмоциональную неустойчивость, раздражительность, тревожность и разрешить им честно сообщать о своих чувствах и мыслях. Разрешить, потому что себе я этого не разрешала. И – бессознательно! – им тоже запрещала. Так я о них заботилась.

Вовремя вспомнила, что сама была подростком, что хотела говорить о том, что чувствую, но боялась сделать это как-то не так или получить не такую реакцию, как ждала. Ведь я уже только во взрослом возрасте поняла, что не паршивый характер, а гормональные перепады лишают подростков опоры. Что они не всегда могут управлять собой во время вспышек озлобленности или раздражения именно по физиологическим причинам.

Я училась принимать любые их чувства и зеркалила в ответном «я-сообщении». Перестала быть идеальной мамой, которая выдерживает всё, а потом взрывается на ровном месте, потому что пружина слишком долго была сжата. Говорила им о своих чувствах сразу. Не обвиняя в том, что чувствую. Это мои чувства. Моя реакция на происходящее вокруг.

Это всё было совсем не так, как у нас с мамой. Мне нужно было научиться этому, чтобы легче отрезать детей от себя, когда придёт время. Я готовила их к разным поворотам судьбы. Позаботилась, чтобы они находили опору в себе, если что-то идёт не так. Сейчас им обоим уже за 24, и я вижу, что у меня получилось.

Хотя, отработать эту технику с мамой оказалось в разы сложнее. Слишком сильной была моя привычка то подчиняться, то бузить. И мамина привычка управлять всем единолично.

В челлендже, который я начала в мае 2021 года, когда привезла маму после инсульта к себе, у меня была одна задача – сепарироваться. Для этого я поставила себе задачу подняться по-быстренькому по пяти ступенькам: понять, познать, принять, простить, полюбить её проявления и продержаться одну неделю на пятой ступени тотальной любви и принятия. Это было наивно, конечно, но я хотела, чтобы мы с ней научились любить друг друга без ожиданий и претензий. Не как мама и дочка, а как две полноценных зрелых личности.

Много времени я потратила на то, чтобы сепарироваться в индивидуальных сессиях, практиках, терапевтических группах и вот – контрольная проверка. Ревизия. Сверка по всем отделам. Чтобы достойно её пройти и выдержать, легче было в это поиграть. Меньше напряжения.

Когда я забирала её с той квартиры, где она жила до больницы, во мне поднималась буря эмоций. Нам нужно было забрать все её вещи и перевезти их из Москвы в Крым. Я понимала, что туда она больше не вернётся и работать больше не будет. Мы собирали её чемоданы и коробки, и тут я увидела свою маму новыми глазами. Я такой её не знала и не могла понять, как и когда с ней всё это произошло.