– - Хорошо быть молодым, особенно в среднем возрасте...

Давид сидит на табуретке напряженно, как на унитазе -- видно, что мучается. Бля буду, думает о Коте. Наконец, он со вздохом сообщает:

– - Да, мы все здорово набрались.

Наступает пауза. Каждый пытается осознать, здорово ли он набрался. И лишь Давид явно судорожно соображает, как бы понепринужденнее спросить про Кота, ради которого, собственно, он меня сюда и притащил, на ночь глядя, а вернее не глядя.

Давид трезвеет прямо на глазах, вертит головой, осматривая молчащих всех. Затем вздыхает:

– - А где... Кот? Что-то Аллергена не видно. Я Кинологу обещал показать этого зверя.

– - Он с Судного Дня не приходил,-- грустнеет Анат.-- Мы сначала не волновались, потому что он вообще-то гулящий. А теперь вот волнуемся -все-таки столько дней... Жалко если пропал. А он, кажется, пропал.

– - Кто ж в Судный День выпускает упитанное животное в оголодавшую толпу? Нельзя вводить в соблазн страждущего, гы,-- я стараюсь встретиться с ней глазами. Но натыкаюсь на ироничный взгляд Макса. Да ну их нафиг.

Давид, впавший на несколько секунд в прострацию, вдруг вскакивает и путаясь в словах, как пьяный в штанах, спрашивает, обращаясь то к Максу, то к Анат:

– - Пропал в Йом Кипур? Вы уверены? А вы искали? Где вы искали? Когда видели в последний раз? Как это было? Его могло что-то обидеть? Он был болен или здоров?

– - Не оставил ли он, уходя, записку?
– - помогаю я прояснить ситуевину.

Давид смотрит на меня укоризненно. Я делаю успокаивающий жест ладонью, типа -- будь спок, все под контролем. И добавляю:

– - Или хотя бы е-мейл прислал?

– - Хватит трепаться,-- резко и трезво обрывает Давид. Я затыкаюсь больше от изумления, чем от приказа. Ну е-о-о, что с людьми огненная вода творит! Струк-ту-ри...зует...зирует.

– - Иесс, сэр!
– - разваливаюсь я на кресле.

Но Давид мечет в меня, как урка -- финку, короткий звериный взгляд. Да ну его нахер, щас прибьет за ухо к косяку. Если он даже Гришаню не пощадил... Замечаю, что сижу выпрямившись, на краешке кресла и усилием воли разваливаю себя в нем снова.

А Давид командует, как генерал -- водиле:

– - Я знаю где он! Поехали!

Анат, наконец, промаргивается и успевает пискнуть в Давидову спину:

– - Э! Ты знаешь где наш Кот?!

Но Давид не удостаивает ее ответом. Меня взглядом тоже. Он типа занят -- идет по следу. И не допускает, сука, даже возможности, что я не спешу за ним. Оборачивается он только у тачки. Аха, когда я уже на говно сошел от злости.

И чтобы вернуть себе хорошее настроение, я разворачиваюсь и чешу назад. Не оборачиваясь. И так же, как до этого Давид, заношу перст над звонком. Что я писюкам скажу? Давид, кстати, за мной пойти не соизволил. Ниче, пусть тачку поохраняет, служивый.

Дверь снова открывает Макс.

– - Извини,-- говорю,-- за беспокойство и за Давида. Но я ключи в сукке оставил.

Макс молча отходит в сторону. Иду на балкон. Ключи, ясен пень, у меня в кармане -- я, даже когда в усмерть ужираюсь, их ни разу не теряю. А диктофончик-то все пишет. Чтобы не уходить с пустыми руками, раз уж я сегодня такой принципиальный, забираю кассету.

Давид

Стою. Жду. Ничего не происходит. Машина заперта. Небо застегнуто на пуговицу луны.

– - И что ты там забыл такое, что нельзя было забрать в следующий раз?
– - бурчу я, глядя на неторопливо приближающегося Кинолога. Когда паркуешься так далеко, то хоть передвигайся побыстрее, что ли.

– - Низзя,-- отрицательно качает он пальцем, на котором -- ключи от машины. Да, действительно нельзя.

– - Ладно,-- говорю я,-- давай к Белке.

– - Логично, логично,-- отвечает Кинолог.-- Кот ее еще не трахал.

– - Просто круг начал замыкаться,-- пытаюсь объяснить ему, но скорее -проговариваю вслух свои мысли.

– - Думаешь, Белка его хакнула?

– - Кого?
– - спрашиваю. И тут же всплывает у меня в памяти последняя строфа из этого кошачьего стиха про Эсава и Якова.

А там, в шатре, умирал Ицхак -

последний ослепший сфинкс.

Свершился первый на свете хак.

И мир с той поры завис.

– - Слушай,-- отвечаю,-- помнишь тогда, в Йом Кипур, когда мы попросили Гришу показать, где он нашел сфинкса... Он повел нас к Белле?

– - Ну?

– - Ну. Все вроде сходится, а ухватить не могу. Белка. Хак. Сфинкс. А вместе никак не вяжется.

Кинолог пожимает плечами:

– - Тю, делов-то! Белка -- это сфинкс. Выше пояса -- баба, ниже талии -кошка, гы. И этот твой Аллерген -- аналогично. С зоологической точки зрения -- кот, с филологической -- поэт. Тот еще свинкс.