– Я сброшу тебе фотографии, – сказала Сигма, подходя к двери своей комнаты. – Выберешь сам.

– А можно сейчас посмотреть?

Сигма протянула ему планшет и смотрела на его лицо. Удивление, улыбка, кивок, еще один кивок и вдруг Хачимицу закрыл глаза, будто не веря себя, зажмурился, а потом открыл и снова посмотрел. Сигма готова была поклясться чем угодно, что это последнее фото.

– Что-то не так? – спросила Сигма.

Хачимицу поднял глаза на нее и отрицательно качнул головой.

– Ну да, – усмехнулась Сигма, забирая планшет у него из рук. – Мы знакомы ровно полчаса, я все понимаю и не претендую на твои секреты.

– Ты все не так поняла! – он колебался несколько мгновений, а потом признался. – Ты как будто забралась ко мне в голову и увидела, как я себя представляю.

Сигма пожала плечами.

– Как ты себя представляешь – это знаешь только ты. Я просто подумала про удачное освещение и хороший фон. Можешь считать, что я сделала этот снимок просто так, для души. Не по заданию.

– Мне он нравится.

И только у себя в комнате Сигма посмотрела на это последнее фото. За спиной Хачимицу выделялось несколько крупных камней, из которых была сложена стена. Все остальное тонуло в красноватом мареве, чернеющем к краям. Это выглядело так, будто Хачимицу и эти камни – единственные материальные предметы в мире, если, конечно, человек может быть предметом. Сигма покачала головой. Она думала, что этот снимок будет совсем другим, но что-то пошло не так. Она даже знала, что – белый костюм, техника сфокусировалась на нем. Что ж, отличный прием, надо запомнить.

Аделаида вызывала у Сигмы странные чувства. Она чем-то напоминала Бли и Вайолет – неуклюжей угловатостью, неестественными жестами и позами, в которых она иногда замирала, будто засыпала на середине движения. Но при этом она замечала все вокруг. В ней не было отрешенности Вайолет или потерянности Бли. Аделаида первая написала Сигме «а можно следующей сфотографировать меня?», после того, как Хачимицу поменял свою фотографию в профиле. Как Сигма и предполагала, Хачимицу выбрал тот снимок, где держал в руках полоски вишневой замши.

И вот теперь, устроившись на подоконнике напротив Аделаиды, Сигма пыталась понять, нравится ей Аделаида или нет. Зато она совершенно точно поняла, что Аделаиде нравится Хачимицу.

– А у тебя есть хобби? – спросила Сигма. – Мне показалось, у конструкторов это приветствуется.

Аделаида пожала плечами – они двигались не синхронно, будто управлялись разными мышцами. И Сигма с трудом удержалась, чтобы попросить Аделаиду повторить жест.

– Не то, чтобы приветствуется. Но куда-то надо девать время, – живо сказала Аделаида, – иначе сойдешь с ума. Сначала ты думаешь – как классно, что ты все время с однокурсниками, можно в любое время потусить, болтать хоть до утра. А потом… – она снова пожала плечами, и Сигма снова завороженно проследила, как поднялось правое плечо, а на долю секунды позже – левое, и левое оказалось выше правого, а потом они опустились вместе. – Хочется немного времени для себя и чего-то, что не связано с учебой, однокурсниками. Куда-то выплеснуть эмоции.

– Я выплескиваю в учебу, – пробормотала Сигма.

– Да, я слышала, что ты та еще заучка. Но ты не расстраивайся. Деструкторам сложнее найти хобби.

– Так какое хобби у тебя? – повторила Сигма.

– Мне нравится чинить вещи.

– Чинить вещи? – переспросила Сигма.

Аделаида кивнула. Ее короткие белые волосы упали на лицо, и она не стала отбрасывать их назад, только чуть качнула головой, чтобы в челке образовалась прореха для глаза. Сигма пожалела, что не достала планшет. Это был бы интересный снимок. Но пока она будет его доставать и включать… очарование момента уйдет.

– А какие вещи ты умеешь чинить?

– Умею многие. Двери, замки, одежду, механизмы…

– Стены? – спросила Сигма. – Это не ты не чинила стену в моей бывшей комнате, которую я случайно разрушила?

Аделаида фыркнула.

– Нет, конечно. Это серьезная работа. Для кураторов. А у меня хобби.

– А ты можешь починить сломанные часы? – спросила Сигма.

– Скорее всего. Они у тебя с собой?

– Они не у меня. Они в парке.

– Часы в парке? В каком парке?

– В Закрытом саду.

– Никогда не видела там часов, – нахмурилась Аделаида. – Ты ничего не перепутала?

– Это солнечные часы, – объяснила Сигма.

Аделаида покачала головой.

– И солнечных не видела. Ты можешь их показать?

– Да хоть сейчас!

– Я сейчас не могу, я жду Хачимицу, – и по тому, как Аделаида произнесла его имя, по едва уловимой улыбке и вдруг потеплевшему голосу, Сигма все поняла. Она, наверное, и сама так же говорила о Мурасаки.

– Да я и Хачимицу тоже могу показать, – улыбнулась Сигма. – Заодно тебя сфотографирую.