– Они в самом деле так похожи? – удивился Кай.

Констанция с досадой дернула плечом.

– Как – так? Что ты имеешь в виду?

– Ну, знаешь, для связи такой силы недостаточно гормонов. Они должны быть… Как два термометра. Разнеси их на разные концы мира, но помести в одну и ту же воду и они покажут одну и ту же температуру.

Констанция покачала головой.

– Нет, конечно.

Они были разными. Слишком разными. Поэтому она и удивилась их искренней влюбленности друг в друга. Иногда их было даже жалко с этой их трогательной заботой друг о друге. Потому что у деструкторов не бывает друзей, не говоря уже о любимых. Иначе они не деструкторы.

– Тогда о какой связи ты говоришь, Конни? Это ведь студенты, может быть, неплохие студенты, но им никогда не стать нами, – Кай коротко рассмеялся. – Наша задача следить, чтобы вовремя остановить их прогресс. Но пока никто даже и не думал переходить на следующую ступень. И вдруг сразу двое? Я не верю. Тем более я видел эту девочку. В ней нет ничего, ровным счетом ничего особенного. Никаких скрытых слоев, сложной ауры.

– Я тоже видела, – ответила Констанция. – Но послушай, Кай, если не они сами, не ты, то… кто? Вряд ли Древние дотянулись до этих детей.

– Для этого им надо было сначала проснуться, – задумчиво произнес Кай. – Но в твоих словах что-то есть. Я не принимал в расчет сами печати. Они могли притянуть детей.

– Значит, надо на них посмотреть еще раз, – сказала Констанция. – На печати.

– Пожалуй, – согласился Кай. – И не только посмотреть. Нам нужно еще два создателя.

– Нам?

– От разрушителей будем мы с тобой.

Констанция кивнула и с легким вздохом взмахнула рукой. Солнце, словно этого и ждало, осело в черную воду растаявшим шариком малинового мороженого и океанские волны с тихим всхлипом сомкнулись над ним.

Профессор Бран, высокий и тяжелый, неуловимо напоминал Сигме Мурасаки. Изредка проскальзывающей легкостью движений, необычной для его роста. Едва заметной улыбкой между словами, когда он не говорил ничего смешного. Склонностью иногда появляться на лекциях в странной одежде, как будто он на пару часов вынырнул с какого-нибудь особенно разнузданного карнавала. Заходил в аудиторию, на ходу развязывая широкий лиловый атласный бант под подбородком, небрежно сбрасывал плащ диковинного розового оттенка и еще более диковинного покроя – в форме сложенных за спиной крыльев. Под верхней одеждой могло оказаться все что угодно – от белой туники до черного трико, но казалось, Бран был уверен, что выглядит вполне нормально для преподавателя. Он спокойно поднимался к своей трибуне и начинал лекцию.

Иногда перед тем, как заговорить, он обводил взглядом аудиторию, и Сигма, если на нее падал его взгляд, всегда улыбалась ему в ответ той самой легкой улыбкой, перенятой у Мурасаки. Иногда Бран кивал ей, иногда нет, но Сигму это абсолютно не волновало. Ей не хотелось от Брана ровным счетом ничего. Ей было просто приятно его видеть.

Поэтому Сигма обрадовалась, когда увидела, что первый учебный день после лазаретных каникул начинается лекцией Брана. Она пришла в аудиторию раньше всех и заняла любимое место в центре третьего ряда – не слишком далеко, но и не слишком на виду. Вообще-то Сигма планировала почитать – в местной библиотеке нашлась интересная хрестоматия с классификацией миров по мифологии. Чтение, которое помогало ей разобраться в том, кто есть кто из ее прошлого филиала и этого филиала, и в каком мире она сама жила. А еще Сигма надеялась найти здесь типизацию миров, чтобы хотя бы примерно вычислить родину Мурасаки. Все-таки она ужасно по нему скучала. А после того, как увидела его в том отражении, тоска усилилась во много раз. Но сейчас читать не хотелось.

Сигма положила голову на скрещенные руки и смотрела в окно, на переливы серого перламутра – сегодня у утреннего тумана было необычное сияние, как будто он был не просто взвесью влаги в воздухе, а вязким текучим желе, состоявшим из множества нитей с блестками мерцающей волшебной пыльцы.

На место рядом с ней упал рюкзак. Сигма внутренне поморщилась. Айн. Зачем он вообще здесь? После той ночной истерики и демонстративного разрыва отношений? Ну, если только хочет опять подоставать ее. Но не получится, руки коротки.

– И что там интересного? – спросил Айн так, будто они были лучшими друзьями.

– Посмотри и сам увидишь, – ответила Сигма, не поворачивая головы.

– Я искал тебя.

– Печенья у меня больше нет, – отрезала Сигма.

Айн рассмеялся. Он что, понял и оценил ее шутку? Сигма с сожалением села ровно и посмотрела, наконец, на Айна. Айн выглядел совершенно обычно, только волосы были острижены в короткое каре и он больше не собирал их в хвостик. Но новая прическа ничего не меняла в его внешнем виде, с сожалением подумала Сигма. Даже болезнь его не изменила.

– Так зачем ты меня искал? – спросила Сигма, продолжая рассматривать Айна. – Сказать, что больше не будешь со мной делать лабораторные?

– Ну что ты, – рассмеялся Айн. – Разве у меня есть выбор? Да и у тебя нет.

– Выбор всегда есть, – пожала плечами Сигма.

– А что, ты была бы рада? Если бы я отказался с тобой работать?

Сигма снова пожала плечами.

– Мне все равно, с кем работать, Айн. Я здесь, чтобы учиться.

– Непохоже.

– Мне все равно, на что это похоже для тебя, – отрезала Сигма, достала из рюкзака планшет и поставила перед собой.