В аудитории повисла тишина.

– Хорошо, – кивнул Бран, – будем считать, что я попытался привести неудачный пример. Возвращаюсь к ответу на вопрос. В определенном аспекте существования материя смыкается с информацией. Вы можете видеть небо с облаками, а можете видеть объем, неравномерно заполненный газом, с пропущенным через него излучением определенной длины волны, с неравномерными вкраплениями водяного пара… И это будет одно и то же. Разница в восприятии. На следующем курсе вас научат воспринимать информационное поле, и тогда вам практически сразу же понадобится понимать, что вы видите, как отделить одну информацию от другой, как связать разную информацию, относящуюся к одному объекту, с этим самым объектом. Понятно?

Сигма кивнула. Бран как будто облек в слова то, что она и так знала. Она чувствовала, что это должно быть именно так. Что ж, на следующем курсе – значит, на следующем курсе, она подождет. Все равно ее не отчислят, можно не переживать.

Всю лекцию Сигма внимательно слушала Брана, записывала отдельные мысли, но вопросов больше не задавала. Пока ей было все понятно. Удивительно, какой полезной оказалась теперь математика, которую она так ненавидела на первом курсе! Но всю лекцию фоном в голове вертелись вопросы – что не так с туманом, который она видит? Неужели никто больше его не видит? Или Бран его все-таки видит, но студенты видеть не должны? Может быть, спросить его после лекции? Или это будет… не очень правильно? В этом филиале такие странные порядки, никогда не знаешь, какие запреты можешь нарушить уже тем, что просто гуляешь по парку.

Но вопрос решился сам собой. Бран объявил об окончании лекции, нашел взглядом Сигму и кивнул на место рядом с собой. Сигма подхватила рюкзак и поднялась.

– Вот интересно, – сказал Айн, – почему меня лектор не просит задержаться? Потому что я не девушка?

– Или потому что ты не видишь перламутровых туманов? – не удержалась Сигма.

– Нет, ты все-таки определенно магнит для заварушек, – ухмыльнулся Айн.

– Не всегда же тебе быть в центре внимания! – Сигма подхватила рюкзак и спустилась к Брану.

Бран смотрел на нее таким сочувствующим взглядом, что Сигма ожидала услышать от него что-нибудь вроде «дитя мое», например, или «девочка». Но вместо этого Бран осторожно спросил:

– И давно ты стала замечать такие вещи?

– Туман – только сегодня. Но вчера, кажется, над нами было ясное небо.

– Я о другом, – в голосе Брана по-прежнему сквозила осторожность, – ты в самом деле видишь движение? Переливы цвета?

Сигма посмотрела в окно. Кивнула.

– Вижу. Слева направо, по диагонали вниз, закручиваясь градусов на тридцать.

Бран кивнул.

– Очень интересно. Как тебя зовут?

– Сигма. Отделение деструкторов.

Бран вздохнул.

– Кто твой куратор?

– Эвелина.

– Зайди после занятий к ней. У нее могут быть для тебя новости.

Сигма поморщилась. Эвелина, опять Эвелина! Можно ли хотя бы один день прожить без Эвелины?

– А вы не можете сообщить эти новости? – спросила она, поднимая глаза на Брана. – Я же понимаю, что это как-то связано с тем, о чем мы с вами говорим.

Бран отрицательно покачал головой и Сигме снова показалось, что сейчас он ее погладит по волосам или потреплет по щеке, как ребенка.

– Эти новости связаны не столько с нашим разговором, сколько с твоими способностями к восприятию действительности, – мягко ответил Бран. – Что делать с тобой дальше, должен решить куратор и только он. Но не волнуйся, ничего плохого в твоих способностях нет. Просто… – он развел руками, – раз уж они проявились раньше времени, мы должны обучить тебя ими пользоваться. Чтобы никто не пострадал. А теперь мне пора идти, – неожиданно закончил он.

Сигма проводила его взглядом и только потом вышла из аудитории. Что опять она натворила? Какие способности к восприятию действительности, о чем он говорит? Ладно, по крайней мере, она не будет думать, что сделала что-то не то. Способности есть способности, куда от них денешься? От них даже отказаться нельзя, какими бы они ни были.

И вообще, пора бы ей поторопиться, если она не хочет опоздать на следующую лекцию. Пожалели их кураторы, не сделали в первый же день полное расписание – с практикумами и семинарами, только четыре лекции. Сигма свернула к лестнице и замерла. С лестницы доносились голоса и один из них принадлежал Эвелине. Опять Эвелина! Слишком много Эвелины сегодня! А второй голос кипел негодованием и явно принадлежал Брану, хотя на лекции она никогда не слышала у него таких визгливых интонаций.

– Кого ты мне подсунула, Эвелина? Это что, какая-то твоя очередная проверка?

– Успокойся и не ори, – голос Эвелины звучал неожиданно властно. – Ничего страшного с тобой не случилось.

– У тебя на втором курсе разгуливают Высшие третей ступени инициации, а ты говоришь – «ничего страшного»?

– Тебе показалось, Бран, я тебя уверяю. И, пожалуйста, возьми себя в руки и помолчи, пока мы не дойдем до моего кабинета. У стен тоже есть уши.

– Это лестница, – проворчал Бран.

– Тем более, – отрезала Эвелина.

Сигма выдохнула. Неужели они говорили о ней? И что такое третья ступень инициации?