– Бедный котик, – пробормотал Мурасаки. – Как ты сюда попал?

Словно услышав, что они говорят о нем, котенок слова издал свой слабый писк, закончившийся хрипом.

Сигма подпрыгнула, но достать до ветки не получилось. Мурасаки тоже подпрыгнул, но лишь коснулся кончиками пальцев листьев. Сигма критически осмотрела Мурасаки.

– Ты сможешь меня поднять?

Мурасаки засмеялся.

– Конечно, в чем вопрос. Иди сюда.

Он подхватил ее за талию, чуть присел и рывком поднял вверх, слегка покачнувшись. Сигма хотела посмотреть вниз, но решила, что будет спокойнее как раз не смотреть. Она запрокинула голову. Котенок был прямо над ней. Она вытянула руки и запоздало подумала, что если он сорвется, то упадет ей прямо на лицо. Сначала Сигма ждала, что он спрыгнет в протянутые ладони, но котенок и не думал шевелиться. Тогда Сигма нащупала его голову, уши, спустилась к шее, взяла за кожу над лопаткам и потянула вверх. Котенок отпустил ветку, и Сигма смогла, наконец, его взять нормально.

– Все, – сказала Сигма, – он у меня.

Мурасаки поставил ее на землю. Они рассматривали котенка – он целиком помещался в ладонях Сигмы. Он был маленьким, с короткой черной шерстью, насквозь промокшей так, что сквозь нее просвечивала бледная тонкая кожа.

– Скелетик, – сказала Сигма. – Наверное, пару дней сидел на дереве.

– Да, – грустно согласился Мурасаки. – Звал на помощь, а его из-за дождя никто не слышал.

Он протянул руку и погладил котенка. И только тогда Сигма поняла, что вторая рука так и осталась на ее талии. Сигма удивленно посмотрела на Мурасаки.

– Ты в курсе, что ты меня все еще обнимаешь?

– Технически я тебя не обнимаю, – серьезно сказал Мурасаки. – Но конечно, я знаю, что делают мои обе руки.

Сигма слабо улыбнулась.

– Лучше бы ты знал, что делать с котенком.

– Это как раз я знаю, – вздохнул Мурасаки. – Сейчас мы его во что-нибудь теплое завернем, отнесем на ближайший пункт медицинской помощи и просканируем чип. И потом его отдадут хозяевам.

– Думаешь, у него есть хозяин? Или чип?

– Здесь нет беспризорных животных. Совсем, – Мурасаки почесал котенка за ухом. Котенок повернулся головой, показывая, какое именно место надо чесать. – Видишь, он домашний. Не боится рук.

Сигма дернула молнию на своей куртке, но одной рукой расстегнуть ее не получилось, а во второй руке был котенок. Мурасаки, словно поняв ее проблему, придержал воротник куртки, и Сигма снова на мгновенье услышала этот запах пыли, горечи и полыни. Видимо, это и был его запах. Некоторые пахнут потом, а Мурасаки – пылью и полынью. Сигма расстегнула куртку, стащила с себя шарф и вздохнула.

– Слушай, тебе придется меня отпустить. Кто-то должен держать котенка, пока я его вытираю.

Мурасаки забрал у нее котенка, Сигма промокнула его углом шарфа, а потом завернула в сухую половину, чтобы влажная часть оставалась сверху.

– Пойдем, – сказал Мурасаки. – Пропали сегодня наши занятия математикой.

– Ничего удивительного, – проворчала Сигма. – Так всегда бывает, когда я с тобой.

– Ты еще скажи, что это был бесполезный разговор, – поддел ее Мурасаки.

– Очень полезный. Особенно для котенка.

Пункт медицинской помощи оказался совсем рядом, и Сигма даже не удивилась, что Мурасаки знал, где он находится. Кажется, Мурасаки знал этот город намного, намного лучше ее. А вот когда у котенка нашелся чип, и когда в базе оказалось, что котенка разыскивают хозяева, Сигма удивилась. Котенка оставили в теплом боксе – согреть, осмотреть и накормить в ожидании хозяев. Сигма даже слышала по громкой связи, как женский голос кричал «он нашелся, Сомик нашелся, слышите?!»

– Я думала, он ничей, – призналась Сигма, когда они вышли на улицу.

– Я же говорил, что он чей-то.

– Ты мог ошибаться. Ты не можешь знать всего.

– Разве? – Мурасаки развернулся к ней, словно его подбросило. – Почему это?

Сигма растерялась.

– Никто не знает всего.

– Деструкторы и конструкторы должны знать все! Вообще все!

Сигма покачала головой.

– Так не бывает, Мурасаки.

– Очень даже бывает! Ты поймешь на третьем курсе. Мы заточены под то, чтобы знать все.

– Так не бывает, – повторила Сигма.

Мурасаки с досадой прикусил губу. Махнул рукой. Потом снова посмотрел на Сигму, чуть ли не плача.

– Но мы должны знать все, ты же понимаешь? Иначе какие мы создатели и разрушители? Мы должны знать, как устроен мир до мельчайших деталей, чтобы его разрушить.

Сигма поняла, что не может больше сдерживаться.

– Мурасаки! Ты можешь нормально говорить? Тебя что, не учили формулировать свои мысли? Да! Мы должны знать все об устройстве мира! А не вообще все. Это разные вещи! – она кричала на него, как будто он сделал что-то плохое, что-то ужасно плохое.

– А разве это не одно и то же? – растеряно спросил Мурасаки.

– Конечно, нет! Если ты знаешь все, скажи мне, куда делась моя мама во время цунами? – зло спросила Сигма. – Ну? Что ты молчишь? Как тебе помогут твои знания об устройстве мира? Ты можешь знать все о том, как образуются цунами, как именно они разрушают дороги, дома, деревья, поля, что угодно. Но это все не поможет найти тебе одного-единственного человека.

– Так твоя мама пропала во время цунами?

Сигма кивнула.